Девочка звонко чмокнула руку, чем вызвала у всех улыбки. И низко и быстро поклонилась.
— Юные госпожи не кланяются, — улыбаясь, сказал кавалер. — Разве ты не знала, Катарина?
— Не кланяются? — удивилась девочка.
— Нет, госпожи делают книксен, — Волков указал на Брунхильду, которая уже оделась и пришла к столу, — госпожа Брунхильда, ваша тетя, вас научит.
— Научу, — сказал Брунхильда, — все госпожи должны уметь это делать.
— А мы что, теперь госпожи? — удивлялась девочка во все глаза, разглядывая прекрасную молодую женщину.
— Да, вы теперь госпожи, — сказал Волков.
— И со столов теперь убирать не будем, полы мыть не будем? — все еще не верила девочка.
— Нет, — сказал кавалер.
— А что же мы будем делать?
Тут как раз к случаю в дом вошел юный монах брат Ипполит.
— Вот этот добрый человек, он не только хороший врач, он еще и хороший учитель, он вас теперь будет учить.
— Учить, — удивлялась Катарина, — да чтоб я сдохла!
Все засмеялись, а матери девочки сало стыдно. Она отвела ее от кавалера, приговаривая:
— Нельзя тебе так говорить теперь. Ты теперь госпожа. Госпожи так не говорят.
А Волков посмеялся и поманил к себе сестру, когда та подошла, он сказал ее негромко:
— Вдруг придется где говорить, так не забудь, Брунхильда — это наша сестра.
— Госпожа наша сестра? — Тереза Видль с удивлением покосилась на Брунхильду.
— Да, твоя младшая сестра. Запомни это.
— Хорошо, господин, — кивнула Тереза.
— Да, еще зови меня теперь брат.
— Да, господин… Как пожелаете, брат, — сказала Тереза.
В тот день они сидели за столом почти до вечера, вроде, все весело было, а когда нужно уже ко сну отходить, когда сестра, племянники и все другие из-за стола уже вышли, Брунхильда сказал ему негромко:
— Коли дети тут с нами спать будут, так вы ко мне не лезьте.
— Чего ты, они лягут в другой половине дома, — попытался уговорить ее кавалер, который уже соскучился по красавице.
— Нет, и не думайте даже. Стройте стену или не лезьте ко мне.
— Да когда же мне стену-то строить?
— Да хоть сейчас!
Волков понимал, что дело тут не в сестре и детях, они бы все легли за очагом, так и все нормально было бы, но красавица артачилась.
— Что ты бесишься опять? — Волков пытался погладить ее по руке.
— А не знаете вы, зачем к нам граф намеревается? — спросила она и свысока поглядела, словно пригвоздила его. — О чем говорить с вами хочет?
Спрашивала с подковыркой, с бабьей въедливостью.
— Почем же мне знать?
— Ох, врать вы мастер, — она скорчила рожицу. — Слухи ходят, что скоро мы с графом породнимся. Вот только знать бы как?
