— Кто тебе об этом сказал? — сразу стал серьезен Волков.
— Сорока на хвосте принесла.
— Говори.
— Да к черту вы ступайте, — нагло заявила девица и попыталась встать и уйти.
Он поймал ее за руку.
— Ну, хватит, — заговорил он примирительно. — Говори, кто тебе сказал про это?
— А может, и сам граф, — свысока говорила красавица, не желая садиться. — Умолял остаться на бал, руки мне целовал.
— Руки целовал? — удивлялся кавалер.
Брунхильда протянула к нему руки и растопырила пальцы, сказала чуть ли не с гордостью:
— Каждый палец мне обслюнявил дурень старый. Говорил, что не было у него такой страсти за всю жизнь, просил меня остаться у него гостить, говорил, что породнимся мы скоро, что я, если захочу, хозяйкой его замка стану.
Волков даже рот раскрыл от удивления.
— Чего вы рот-то раззявили, чего невинную простоту изображаете? — зло ухмылялась Брунхильда. — Уж не думайте, что я поверю, будто вы о том не знали. Будто не поговорив с вами наперед, он стал мне такое говорить. Ну, чего зенки-то на меня пялите? Уже сосватали меня за старика, а сами теперь прикидываются.
— Да, я клянусь…
Но она его не дослушала и сказала:
— Пока стены не будет, так ног для вас не раздвину, а лезть будете, так на лавку спать от вас уйду.
Сказала, вильнула подолом да ушла, увернулась от его руки, когда он хотел ее поймать.
— Еган, монах, — сразу крикнул кавалер.
Оба монаха откликнулись: и Илларион, и Семион. Они сидели у стены и оживленно беседовали. Семион говорил своему молодому товарищу, что потребна его помощь будет в богослужениях, когда храм готов будет, а брат Илларион с удовольствием соглашался помогать.
— Ты, ты, — указал кавалер на брата Семиона. — И ты, Еган. Завтра в город езжайте, найдите архитектора, пусть подмастерья какого посоветует, чтобы дом этот поделить.
— Да, господин, — сказал Еган. — Съезжу, нам еще и амбары большие потребуются, заодно о них поговорю.
— Да, съезжу, — согласился брат Семион. — Как раз место под церковь выбрал, думаю его в дерене ставить, на выезде.
— Сразу и материал купите, — сказал Волков и усмехнулся. — Деньги теперь у монаха есть.
Брат Семион поджал губы, видно, что деньги, полученные от епископа, на нужды господина ему тратить, может, и не хотелось, да ничего не попишешь.
— И мне нужно в город, — тут же вернулась Брунхильда. — Деньги давайте, мне юбки новые нижние нужны. И туфли новые. Иначе гость дорогой приедет меня смотреть, а я как нищенка, может и развернутся.
Волкова от этой мысли едва не передернуло, но он сдержался, чтобы не нагрубить, и сказал холодно:
