И, развернувшись, пошла к залу для пиров.
Стражник опять вынырнул у неё из-за спины, подставил руку. Гунир, уже шагавший рядом, покосился на воина. Спросил:
– Может,ты приболела, дротнинг? Я могу посидеть в зале и без тебя. Дождусь конунга один…
И кто знает, что ты расскажешь людям, которые тут же набьются в зал, подумала Забава.
Она уже собиралась ответить, но тут Кейлев резко бросил:
– Моя дочь здорова. Она носит дитя конунга.
Гунир сделал еще несколько шагов и только потом сказал – вежливо, но как-то скользко:
– Думаю, это великая радость для конунга Харальда. Особенно после стольких лет, когда у него не было детей.
Забава промолчала. Сзади, на берегу, рявкнул Свейн:
– Те, кому ночью на стражу – живо спать! Остальные ко мне!
– Вижу, люди конунга Харальда знают свое дело, – заметил Гунир. - И не спешат расходиться. Это разумно – они меня ңе знают. Но я пришел с миром. Пусть и с недобрыми вестями… но это уже не моя вина, дротнинг Сванхильд.
– Мы благодарны тебе за это, конунг Гунир, – ответила Забава.
И порадовалась тому, что голос прозвучал ровно.
Вот и все, горестно подумала Неждана, притаившаяся под навесами, возле просмоленного бoка одного из драккаров.
Вот и кончилось её счастье с ярлом Свальдом. Нежданное, негаданное… словно ворованное. И над словами её непочтительными Свальд теперь тoлько потешался. И целовал так, словно не из рабынь взял…
Впрочем, то, что все заканчивается, Неждана поняла ещё десять дней назад – когда подручный Свальда, прежде ходивший помощником на его драккаре, привез из Фрогсгарда рабыню. Красивую, юную, купленную для ярла по его просьбе.
На кухне, куда Неждана заглядывала не только за едой, но и за новостями, об этом ңачали болтать на следующий день после того, как девка поселилась в одном из рабских домов Йорингарда.
И это означало, что Свальд уже успел ею пресытиться. Что и неудивительно. С егo-то богатством, да с его званием ярла – наверняка привык менять рабынь в своей постели по четыре раза на год.
Но надежда у Нежданы ещё оставалась, потому что Свальд все десять дней к купленной девке не заглядывал. Днем тоже не навещал – на кухне бы об этом знали.
И все эти десять ночей он по–прежнему водил Неждану к себе в опочивальню. А она, понимая, что время её на исходе, ласкалась так, что Свальд засыпал только перед рассветом.
Но понести ей так и не удалось.
А теперь уже и не удастся.
Имя Гунира Неждана расслышала, едва спустилась к фьорду. Люди, стоявшие на берегу, затихли, когда прибывший конунг заговорил с Забавой Твердятишной – так что она услышала все. И про дочь его тоже.
