– Смотри. Вон там. Нет, там.
Дальше на крыше, растянутое между двумя трубами, висело полотнище. Софи подбежала к нему, чтобы рассмотреть получше. Оно было сшито из множества слоев голубиных перьев. Оно казалось немного жирным, но при этом красивым. Под ним была лежанка из мешков. Софи пощупала матрас. Он был таким же мягким, как подушка.
– Перья не пропускают воду, – пояснил Маттео. Софи не заметила, как он подошел. – Это все равно что палатка. Только бесплатная.
Вряд ли там было тепло. От ветра навес не защищал.
– Маттео, что ты делаешь зимой? Разве ты не мерзнешь?
– Мерзну, – пожав плечами, ответил он. – Но к этому привыкаешь. А любить все это необязательно.
– Почему же не пойдешь в приют? Хотя бы на зиму?
– Нет.
– Но…
– Я был там однажды. На крыше на севере завязалась драка, меня порезали. Сильно. Рана загноилась. – Говоря, он сунул правую руку под мышку. – Я думал, у меня нет выбора.
Маттео слишком сильно разворошил костер, и во все стороны полетели искры. Софи пригнулась.
– Там были железные решетки на окнах. Вскрыть замок я могу, но решетку не вскроешь.
– Но зачем там решетки? Разве кто-то пытался туда забраться?
– Non. Дети пытались оттуда выбраться. Но стоит им узнать о твоем существовании, как тебя в покое не оставят. Во Франции бездомным быть незаконно, ты это знала?
Софи этого не знала. Казалось, закона глупее и быть не может.
– Но ты ведь сбежал?
– Да. По трубе. Не стоило мне вообще туда идти. Они все еще ищут меня – меня и нескольких других ребят. Развешивают объявления о беглецах в почтовых отделениях. Это ты знала?
– Но зачем? Зачем ты сбежал? Что случилось?
– Ничего. Ничего не случилось. Там было как в аду: каждый день одно и то же. Они кричали, когда мы говорили за обедом. Кричали, когда мы смеялись.
– Правда? – Софи не верила своим ушам. – Так и было?
– Oui. Ты и представить себе не можешь, Софи. Это все равно что быть прибитым гвоздями. Я не могу рисковать спуститься на землю. Лучше людям не знать о моем существовании.
Он отвернулся и веточкой поковырял под ногтями на ногах.
Софи была неглупой. Она снова посмотрела на навес из перьев.
– По-моему, здесь замечательно! На твоем месте я бы в жизни не покинула этой крыши. – Она провела ладонью по перьям. На них блестели капли росы, но под ними шифер был совсем сухим. – Здесь чудесно! Я бы хотела здесь жить. Здесь все волшебно.
Маттео пожал плечами.
– Летом здесь воняет, – сказал он, но на лице у него было то самое выражение, которое мелькало и на лице у Чарльза, когда ему было приятно. – Лучшие перья у чаек – вот, смотри… – Он показал на белые фрагменты полотнища. – Они смазаны жиром, и вода с них скатывается. Но чаек здесь не так уж много, их находишь разве что после шторма. Голубиные тоже ничего, они довольно плотные. Я смазываю их утиным жиром, когда мне удается его достать.
