– Это просьба?
Софи взглянула на мальчишку. На нем было двое шортов, надетых друг на друга. У верхних, красных, была оторвана половина левой штанины, но из-под них виднелись синие. Вместе они составляли одну пару шортов. Джемпер у мальчишки истрепался, но лицо осунувшимся не казалось. Его лицо было живым и умным.
– Да. Это просьба, – сказала она.
– У тебя есть план?
– Конечно. Я сделаю объявления. Мы привлечем адвокатов.
Маттео фыркнул.
– Они вам не помогут.
– Нет, помогут! Почему ты так говоришь?
– Может, вы и найдете адвоката, но вряд ли кто-то осмелится пойти против комиссара полиции. Все адвокаты в Париже продажны, как и большинство полицейских.
– Откуда ты знаешь? – На душе у Софи вдруг стало тяжело. – Ты не можешь этого знать! Кто-то ведь должен нам помочь. Это ужасно важно.
– Я целый день слушаю разговоры. Я живу на крыше суда, так что прекрасно все знаю.
– Но с крыши ведь всего не расслышать!
– Еще как расслышать. Там, где я живу, слышно полгорода. Туда все приносит ветер. Я слышу всю музыку Парижа, всех лошадей и все преступления.
Софи замерла.
– Ты слышишь всю музыку?
– Да. Конечно.
– Какую музыку ты слышишь?
– Всевозможную. В основном женское пение. Мужчин с гитарами. Военные оркестры.
– А виолончель ты слышишь? Ты когда-нибудь слышал реквием Форе?
– Реквием я бы не узнал, – признался Маттео. – Что это вообще такое? Похоже на название болезни.
– Я могу его сыграть. – Софи вскочила, чтобы достать виолончель, но на полпути остановилась. – Если я сейчас заиграю, услышит вся гостиница. Вдруг кто-нибудь поднимется и найдет тебя?
– Тогда сыграй на улице. Я вылезу первым, и ты передашь мне свою… виолончель, правильно?
На крыше Софи села на трубу и обхватила виолончель ногами. Она знала реквием, но никогда не играла его в ускоренном темпе.
– Я не очень хорошо играю, но надеюсь, получится похоже. Слушай внимательно, ладно? И скажи потом, слышал ли ты его раньше.
Пальцы Софи отказывались бегать достаточно быстро, но ей казалось, что получается хотя бы немного похоже на то волшебство, которое исполнил месье Эстуаль. Когда она закончила, Маттео пожал плечами.
– Возможно.
– Что возможно?
– Возможно, я его слышал. Что ты сказала?
– Ничего.
На самом деле она шепнула: «А возможное нельзя обходить вниманием». Но она не хотела, чтобы Маттео это услышал.
– Я плохо разбираюсь в музыке, – сказал Маттео. – Только птиц хорошо различаю. Приходи и послушай сама.
– Можно? Правда? Когда?
Он снова фыркнул.
