Через двадцать минут она села на колени, вытащила шнурок из ботинка и привязала его к трубе. Она хотела показать, что не боится покидать собственную крышу. На каждой новой крыше Софи привязывала что-нибудь к трубам: сначала другой шнурок, потом чулки, потом две ленты для волос, привязать которые было несложно, а затем носовой платок – слишком маленький, он все развязывался, но в конце концов закрепить удалось и его. На восьмой крыше Софи привязала к трубе свой пеньюар. Он посерел от многочисленных стирок, поэтому Софи не жалела о потере.
На девятой крыше Софи остановилась. Она замерла на одной ноге. Между этой крышей и следующей был зазор длиной с гладильную доску. «Не так уж далеко», – сказала она себе. Скорее всего, ей не составит труда его перепрыгнуть. Но ноги почему-то отказывались ее слушаться.
Софи колебалась. Затем она сняла ночную рубашку и перебросила ее на следующую крышу. На мгновение ей показалось, что рубашка провалится прямо в трубу, но она аккуратно упала на краешек крыши и осталась лежать. Рукав покачивался на ветру, словно приветствуя темноту.
Затем Софи развернулась и бросилась бежать – как можно быстрее, одетая лишь в панталоны, зажав в зубах ботинки и раскинув руки, чтобы держать равновесие, – обратно по крышам, обратно по верхушкам города, над головами сотен спящих французов, обратно в постель.
* * *
Маттео появился следующей ночью и принес с собой ночную рубашку и чулки. Он пришел ровно в полночь, под прикрытием бьющих часов. Софи не проснулась, пока он не завис в десяти сантиметрах от ее лица.
– Боже мой! – воскликнула она. – Ты меня напугал.
– Я знаю. – Он бросил одежду на постель. – Пеньюар я оставил себе. Он мне нужен, – сказал он и сел на краешек кровати. – Может, объяснишь?
– Клянешься никому не говорить? – спросила Софи.
– Нет, – ответил мальчишка.
Так никто никогда не отвечал.
– Нет? – удивленно повторила Софи.
– Я никогда не клянусь. Выкладывай.
Софи прикусила губу, но мальчишка казался бесстрашным. Бесстрашные люди обычно язык не распускают.
– Если донесешь на меня, – пригрозила она, – я тебя разыщу. Помни, крыши меня не пугают.
Она рассказала ему все по порядку. Начала она с «Королевы Марии», потом перешла к мисс Элиот и Чарльзу, потом к виолончели и наконец к Парижу и его трубам.
– Дело в том, что мне кажется, будто я здесь уже бывала, – заключила она.
– В Париже?
– В Париже и на крышах. Но все это так сложно, – сказала Софи. – Чарльз делает все возможное, но он один. А больше никто не помочь не может.
