Вот что с некоторых пор занимает мое воображение — хорошо бы держать на поводке сильную собаку и разжечь в ней ненависть до такой степени, чтоб в глазах у нее заплясал голубой огонь. И чтоб не кто-нибудь, а я сам был хозяином этой собаки и напускал бы ее на кого хочу — не для того, чтоб она рвала человека, а только чтоб повалила и парализовала его. А будут там окна или не будут, значения не имеет. Важно, чтоб была собака и чтоб я держал натянутый поводок! А если окна и будут, многие стекла в них будут разбиты, потому что первым, всех опередив, туда, я думаю, ворвется Аттила с рогаткой.
Но, к сожалению, у меня нет сильной, исполненной ненависти собаки. У меня старый, плешивый и добродушный Илия, который сидит у порога и с любопытством и одобрением смотрит, как я царапаю пером по бумаге. Стоит мне взглянуть на него и улыбнуться, как он тоже улыбается. И я думаю: может ли кто-нибудь так сильно и преданно любить человека, как собака? Нет. Мы можем ненавидеть человека ненавистью, которая равна собачьей, с голубым огнем в глазах, но любить, как любит собака, мы не можем!
Дополнения,
сделанные Опекуном, в связи с прочитанным до сих пор
Опекун сказал мне: «Человек, когда видит собаку, кричит ей: «Пшла!» Однако собака любит человека!..» Опекун считает, что Левшонок записал в свою тетрадку все, как было, он удивился только, как это он не заметил мухи, а Левшонок заметил. Коров побили, Левшу обмыли и похоронили по христианскому обычаю, справляли и третий день, и девятый, а на сороковины ровняли могилу, через год отслужили панихиду, и для панихиды он, Опекун, зарезал цыпленка. Больше уже ничего не делали, только в родительскую субботу Спаса ходила плеснуть на могилу вина. Родительских суббот в году две, одна весной, вторая осенью, в канун церковного праздника Рангелова дня. В этот день режут барана. Еще Опекун заметил, что все сказанное о дичках — правда, в лесу можно встретить черешню-дичок или вишню, но чаще всего попадается дикая груша. Эти груши очень развесистые, самые развесистые из всех деревьев, сорока страх как любит вить в них гнезда, если увидишь такой дичок, подойди и брось в него камнем — обязательно вылетит сорока. Если дело будет весной, кроме сороки покажутся и сорочата. Когда с груши опадет листва, на каждом дичке можно увидеть сорочье гнездо величиной с большой кувшин. Гнездо она вьет, воруя из изгородей прутья с колючками, в деревне она крадет меньше, но из Выселок так все и таскает, поэтому, если взглянуть на хутор, увидишь, что там почти нет изгородей, дома стоят все равно как на поляне. Все изгороди растащили сороки.
