Здесь же лета едва хватало на пахоту, посев, прополку, заготовку сена, его скирдование и на непрекращающуюся заготовку дров. Все эти мероприятия, которые Никитич называл кампаниями, вызывали интерес и любопытство по первому разу.
Правда, косить Виктор любил всегда. Видимо, потому, что это было целое искусство: отбить косу – отточить до такого состояния, что ею можно бриться, – замахиваться и вести лезвие так, чтобы трава срезалась на одном минимальном уровне. Так косила его мать, и он, идя за ней, приспосабливался к ее ритму и темпу, как музыкант в камерном оркестре. Витька с иронией и чувством превосходства смотрел на других косарей, полосы у которых были похожи на стрижку головы плохим парикмахером, работающим вдобавок тупыми ножницами.
В редкие дни друзьям удавалось сходить в тайгу за кедровыми шишками. Витька с Валеркой знали место у Медвежьей горы, где ветки кедров едва не сгибались от их тяжести. Первый их выход закончился конфузом. Похваставшись, что принесут целый мешок, они отправились в облюбованное место. С помощью веревочных петель забрались по стволам до веток с шишками и начали сбивать их палками. Каждый был уверен, что под деревом их ждут десятка два шишек. Но, к их удивлению, хороших шишек на земле почти не оказалось. Зато белок было много. Словно в насмешку, одна из них взяла в лапы шишку, осмотрела ее, что-то откусила и потом бросила. Как оказалось, эта шишка имела мелкие, недозревшие орешки.
Эльза не смеялась над их неудачей, она только заметила, что Павлик угощал ее более крупными орехами. Потом, когда они ходили за шишками втроем, Эльза отгоняла нахальных белок.
Повторяемость на протяжении нескольких лет одних и тех же кампаний надоедала ребятам. Поэтому появление в деревне нового человека каждый раз становилось событием и запоминалось надолго.
Как-то одна из сотрудниц, направляясь к реке с ведрами, заметила дым, поднимающийся из трубы бани, и мужчину, курившего на крыльце. Услышав об этом, Нелли Ивановна насторожилась: завтра намечалась помывка детей, а сегодня надо было принести в предбанник белье и дрова. Все собравшиеся с тревогой смотрели друг на друга, не готовые ответить на вопрос: кто первым войдет в баню?
В Стогове заговорило чувство мужской гордости.
– Я ружье возьму, Валерка – топор! Что мы, не справимся с одним мужиком? В блокаду на чердаке сигнальщика брали, может, даже вооруженного. И ничего, не побоялись…
– Знаю я, как вы брали!.. Хорошо, что он разбросал вас по сторонам, а не швырнул с крыши, – перебила Нелли Ивановна.
