– Ну что ты, Варфоломеич! Наши на это не способны.
– Ну, слава богу!
Хитро прищурившись, Кибитка посмотрел на Стогова и Спичкина.
Нелли Ивановна с воодушевлением восприняла согласие Кибитки дать уроки мастерства печного дела, а старшие ребята между собой пожелали «новому учителю» провалиться сквозь землю. Но Кибитка сам с первыми петухами исчез.
Встретив председателя, директор спросила, когда же Владимир Варфоломеевич начнет обучать ребят? Не обманул ли?
– А кто ж его знает! Я первый раз видел, как он с тобой разговаривал человеческим языком, а то либо ругается на чем свет стоит, либо грозит убить. Видишь, он тебе одной сказал, что его зовут Владимиром Варфоломеевичем, а у нас никто этого не знал. Кроме как «царский гриб» да Кибитка его здесь и не величают. Видать, учуял в тебе интеллигента, а с нами только собачится, как бешеный кобель. Так и остерегайся, чтоб не укусил. И то правда, при вас, ленинградских, совестно так ругаться. Не то что с нашими бабами: ты им слово, а они тебе десять, да каких!
Пока мылись старшие ребята, Александра Гавриловна решила поменять постельное белье. Снимая простыню с постели Сережи Реброва, она обнаружила бумажный пакет, в котором лежали засохшие кусочки и корки черного хлеба. Женщина медленно опустилась на кровать, уставившись на пакет, который воскресил воспоминания о горьком, страшном и не таком уж далеком прошлом. «Знать, этот страх перед голодом останется на всю жизнь, коль при реальной сытости он не покидает ребенка», – подумала Александра Гавриловна. Она нашла еще три «склада» с корками хлеба, кусочками печенья и сахара у других ребят и решила никому не говорить о находках. Но тайна продержалась недолго.
…Председатель сказал, что нынче богатый урожай черной смородины, растущей вдоль берега реки Яя. Банки с крупной ягодой уже приносили ребята. Их рассказы о бесконечных зарослях смородинных кустов особенно поражали воображение Изабеллы Юрьевны, мечтающей об изобилии витаминов. Но Нелли Ивановна скептически отнеслась к сообщению председателя, тем более ребят.
– Ну сколько можно набрать ягод? – допытывалась директор у Никитича. – Ведро-два?
– Что ты, Ивановна, тьма ее! Собирать некому. Я ведь баб не пущу на такое баловство, когда важных делов в колхозе невпроворот. Так, по пути на сенокос или еще куда, наедятся, и всё. Кабы был сахар, так и варенье заготовить можно. А мы сахаром-то и до войны не шибко баловались, потому и не собирали ягоду.
