Ингитоур развернул в воздухе экран так, чтобы он стал виден и Катерине. Девушка всмотрелась в изображение крупинок, напоминающих соль красно-сизого цвета.
— Это вещество называется «красная пыль», — пояснил советник. — Довольно редкий, специфичный и трудноуловимый яд. И как показывает мой экспресс-анализатор, поверх наложили заклятие, которое спрячет всё до тех пор, пока вы не ступите в зону прохлады. Повезло, что вы не сняли туфли сразу, на холоде яд очень быстро распадается. Впрочем… неведомый преступник предположительно предусмотрел и вариант, что вы вытерпите. Довольно скоро ощущение боли должно было пройти, а яд распался бы. Вы, скорее всего, промолчали бы. Через несколько дней начались бы спонтанные и очень сильные судороги. Опять же не зная в чём дело, разобраться сложно. «Невеста вынуждена покинуть двор, так как не обладает требуемым здоровьем». Хорошо я заметил, как изменилась ваша походка… Не думайте, что я специально следил. Просто там, откуда я родом и где проходил службу до того как попасть ко двору — такая привычка залог выживания.
Катерина кивнула, потом до неё дошли слова Ингитоура, и она вздрогнула: Ради места при дворе её планировали сделать калекой! Из глубины души поднялись ярость и гнев. Советник понял всё верно, хищно оскалился:
— Я ввёл универсальный антидот, врач сегодня закончит лечение. Владыку и его Высочество Никиту я предупрежу.
— И Его Высочество Эйнара, — предложила Катерина.
— Согласен. Но кроме нас пятерых и преданных людей из службы охраны — остальные пусть думают, что покушение удалось. Побудете живцом?
Катерина кивнула.
— Вот и хорошо. Идите к себе босиком, туфли я заберу для углублённого анализа. Заодно, — он улыбнулся, — вот вам и повод для моего формального недовольства вашим поведением. Убежала, едва вручив грамоты, к себе пошла вообще босиком, наплевав на Этикет.
— Договорились, — рассмеялась Катерина. — А я запрусь в комнате и начну изображать безутешную невесту, которая всё испортила.
Никита появился в покоях Катерины сразу после ужина. Девушка сидела в кресле гостиной комнаты, одна — камеристку она выгнала — и читала последний выпуск столичных новостей. Колонку светских сплетен. Во дворце по части прессы не признавали никаких планшетов или голографических изображений, только отпечатанные на бумаге экземпляры, и кто вошёл, Катерина поняла не сразу. Смотреть мешал газетный лист в руках, а шевелиться было лень: после процедур всё тело переполняла тяжёлая истома. Никита бросил недолгий, но внимательный взгляд на девушку. Обычный халат, на ногах высокие меховые тапочки. Если не знать, что тапочки скрывают забинтованные ноги, ничего не поймёшь. В три огромных шага парень перемахнул комнату, сгрёб девушку в объятия и зашептал:
