– Да ты сам-то кто таков? – не выдержал Спиридонов.
– А я как раз такой вот пролетарский элемент…
– Я так мыслю: урка ты. И ухватки, и харя у тебя лисьи. Наверное знаю: подвигов всяких на Москве насовершал, а теперь на фронт подался, чтобы наказания от пролетарской власти избежать. Так-то оно! – Спиридонов порозовел.
– Пролетарская власть! – фыркнул Телячье Ухо. – Не твоим кулацким хлебальником будь упомянута! Пролетарий он жилистый, поджарый, что твоя беговая лошадь. После трудового дня нормы ГТО сдает. А ты? Рожа шире печки. А пролетарий, он голодный, потому что сытыми бывают только буржуи!
– И урки. Так-то оно, – веско добавил Спиридинов.
– Вот ты и попался, сибиряк! – возликовал Телячье Ухо. – Посмотри на мое лицо, ну посмотри!
И он, перегнувшись через Костю, принялся дергать Спиридонова за рукав.
– Посмотри: я блэдный, рожа худая, живот впалый, – Телячье Ухо похлопал себя по животу. – Какой же я тебе урка? И откуда только слово такое узнал, а? Эй, Костян, ты много слов знаешь, скажи, ученый человек, в каком языке слово «урка» потребляется? Нешто в русском?
– Урка – это по фене, – хмыкнул Костя.
Он почуял за спиной какое-то неуловимое, стремительное движение, как будто между его затылкам, прикрытым новенькой каской и обшивкой самолета прошмыгнул юркий зверек.
– Уай! – пронзительно тявкнул Телячье Ухо.
Это Спиря легонько треснул ему по уху. Телячье Ухо притих, растирая ушибленное место, злобно зыркая то на лейтенанта, то на Спирю.
Их беседу прервал низенький, шустрый штурман, притопавший из кабины пилотов. В черном летном костюме, потертом шлеме, с парашютом за плечами, он был похож на большого навозного жука. Штурман сказал коротко:
– Время подлета – десять минут. Эх, не промахнуться бы! Видимость ни к черту.
Штурман склонился к плечу лейтенанта. Костин слух не мог разобрать ни слова, и он снова принялся читать по губам. Они говорили о плохой видимости, о сильных разрушениях в районе Ростова. Лейтенант несколько раз повторил незнакомое Косте слово Челтырь, Чалнырь? Чалтырь!
– Командуй, старшина, – скомандовал лейтенант Сидоров и, обращаясь к капитану, добавил:
– Мы готовы, товарищ комбат!
– И я готов, – эхом отозвался Фролов. – Послушай, Велемир, – добавил он, обращаясь к политруку, – сначала Сан Саныч со своей развеселой компанией выйдут в люк, потом прыгают Луценко и старшина. Ты покинешь самолет последним. Встречаемся в квадрате «С», у моста. Перед выброской каждому даешь планшет со схемой. Прытков, за мной!
