– Пять мешков, – стоял на своем тощий. – А пленные немцы или их союзники нам не нужны. А ты, Капитон, зря их повязал. Будут у нас за то неприятности!
– Это ты зря! – фыркнул Капитон. – Говорю ж – баба хорошая, разным любовным примудростям обучена. Ну умеет. Понимашь?
И Капитон перешел на шепот:
– Ни твоя жена, ни, тем более, моя таких делов не знает. А эта умеет и так, и эдак, и всяко по-другому…
Потянуло табачным дымом. Хозяин хутора закурил.
– Я сейчас уеду, – проговорил тенорок с угрозой. – А тебе на раздумья правление дает один день и не часом более! Пять мешков овса. Запомни: пять!
– Эх! – вздохнул хозяин. – Скатертью дорога тебе, Иван Ростиславич…
Аврора услышала тихий перестук копыт. Она то и дело оглядывалась в темноту подвала, прислушивалась – не очнулся ли Эдуард. Но тот лежал на холодном каменном полу без движения. Аврора хотела было подползти к нему, попытаться привести в сознание, но ее отвлекло явление нового действующего лица, а именно хозяйки хутора, Ульяны.
– Уля-уля-уля-уля, – насмешливо зареготал хозяин.
И в голосе его, и в интонациях Авроре послышалось странное русское веселье.
«Глумиться, – вспомнила Аврора нужное русское слово. – Вот что значит “глумиться”!»
– Щас вдарю по хребту коромыслом, – угрюмо ответила Ульяна.
– Уля-уля-уля-уля! – не унимался хозяин.
– Эт как же ты у нее белье-то рассмотрел? – тихо спросила хозяйка.
– Како белье?
– Та шелковое. И про то, как она, дескать, умеет! – хозяйка возвысила голос.
– Чего умеет?
– А то!
Аврора услышала глухой звук удара: один, второй, третий. За ударами последовали шорохи и топот.
– От так от жена Ростиславича точно не умееть. А я дак умею! – рычала Ульяна.
– Уля-уля-уля… – голос хозяина сделался тише и как-то поскучнел.
Аврора поняла, что мужик мечется по двору, преследуемый разгневанной хозяюшкой. Пленница слышала хриплые стоны и звуки ударов, перемежающиеся с дробным топотом и стуком. Хозяин и хозяйка гонялись друг за другом по двору. Она – с коромыслом наперевес, он – тяжело опираясь на трость.
«Как молодые резвятся», – бесстрашно подумала Аврора.
– Избавься от них! – рычала Ульяна. – Богом молю, избавься! А о науках ее бабских и не мечтай! Не то будешь и боком, и раком в петле болтаться и я с тобой вместе!
– Уля-уля-уля… – голосишко хозяина совсем увял. Да и прыти в нем заметно поубавилось. Он все еще мотался по двору туда-сюда, безуспешно пытаясь увернуться от ударов коромыслом. Но первой устала хозяйка. Она бухнулась на лавку прямо напротив оконца. Аврора осмотрительно присела, исчезла из проема, спрятала лицо.
