– Ишь, Иван Ростиславич, гнида перекатныя…
– Гнида… – задумчиво повторила Аврора незнакомое слово и тут же снова зажала рот ладонями, потому что «гнида» не замедлила явиться. Цепи предательски звякнули.
– Здорово, Капитон, – проговорил хлипкий тенорок. – Правление приветствует тебя.
– И тебе привет, Иван Ростиславич, – был ответ.
Далее последовали шелест и возня. Очевидно, собеседники рассаживались.
– У нас падеж, – начал тенорок. – Кони гибнут от бескормицы.
– А у меня фашисты корову свели со двора, – отвечал ему хриплый, прокуренный баритон, принадлежавший, очевидно, хозяину хутора. – Борьку и Лельку Ульяна спрятала, а Маруську…
– Козу и поросенка не прошу, – твердо ответил тенорок. – Правлению нужен фураж. Пять мешков овса. Мы знаем – у тебя есть!
Аврора совсем забыла и о страхе, и о головной боли, и о холоде. Любопытство и обогрело ее, и сделало отважной. Она приблизила лицо вплотную к оконцу. Можно было бы, пожалуй, и высунуть голову наружу, но окошко оказалось слишком узким. Баритоном говорил хромоногий человек в большой, лохматой шапке, бородатый, крупный, костистый. Тенорком вещал похожий на подростка субъект, гладко выбритый, в длиннополой шубе из овчины и в фуражке с блестящим околышем. Оба собеседника были обуты в высокие сапоги из валяной шерсти.
– Нету у меня овса, – говорил хромой хозяин хутора. – Все Маруська поела. А Маруську фашисты свели со двора.
– Слушай сюда, кулачина! – гневно вякнул тенорок. – Я говорил тебе, я предупреждал. Станешь прятать фураж: поимеешь последствия. Вот я пока говорю с тобой, а когда говорить перестану – так сразу грянуть на твою кулацкую башку последствия.
– Че, наново раскулачите? – хмыкнул хозяин.
– Да кто ж тебя кулачил? За что ты на советскую власть обижен?..
– Дам два мешка и бабу.
– Да на кой мне твоя баба! Пять мешков овса и ни мешком меньше!
– Два мешка и бабу! Да за бабу ты мне ишо дойчемарок отслюнявь. Я знаю, у тебя есть.
– Да что за баба? Не Ульяну ж ты за дойчемарки торгуешь?
– Не-е, то баба тонкая, пока еще чистая, никем из наших не трахана. Шелковое белье на ней и русскую речь понимаить.
– Немка? Да за немку оне тут всю округу перевешают!..
– Не-е-е, не немка. Но в шелковом белье. Образованная. Ты мне тридцать дойчемарок. Я тебе – два мешка овса и бабу. Быстрее думай, гнида… ой, охрани меня советска власть, Иван Ростиславич…
Аврора видела, как мужик поднялся, сдернул с головы лохматую, высокую шапку и поклонился тощему в ноги.
