– Тебя вызывают, Липатов. Ползи за мной.
* * *
– Они там! – Фролов рассматривал мост через полевой бинокль. – Ты видишь их, Велемир?
– Нет, – коротко ответил политрук.
– Ну где же Ивлев с минометом, а? – не отрывая глаз от бинокля, спросил Фролов.
– Я тута, товарищ командир батальона, и весь расчет привел. Еврея Ливерпуля до товарища лейтенанта сопроводил. Связь-то есть ли?..
Фролов хмуро молчал.
– Значит, есть…
– Миномет исправен? – спросил комбат.
– Исправен! Только прицел немного повредился…
Фролов отнял от глаз бинокль и посмотрел в густо покрытое конопушками лицо Ивлева.
– Изготовиться к стрельбе! – приказал он.
– Попадание мины в быка[31] может нанести урон мосту, – веско сказал политрук.
– А если они подорвут этот самый бык? Они в дыры тротила насовали целый баркас. Ивлев, ты готов?
– Так точно!
– Ну-ка, шугани их.
– Товарищ капитан, позвольте обратиться? – не выдержав, вмешался Костя.
– Что? Ты? Надо встретить их, как поднимутся на берег, ясно?
– Шугануть – само собой, но я мог бы… – Костя помедлил, прикидывая возможности.
– Что? Не тяни! Время уходит.
– Пусть Ивлев шуганет, а я уж постараюсь довести дело до ума.
И Костя, сняв с шеи автомат, полез на бруствер окопа.
– Эй, ты хоть гранаты-то возьми, – прошептал ему в спину Ивлев.
– И помни установку: сохранить целостность моста любой ценой! – проговорил политрук.
– Агитируй бакланов, товарищ батальонный политрук… – пробормотал Костя себе под нос.
Он, сжимая финку зубами, полз по изрытой взрывами земле к тому месту, где полотно железной дороги взбегало на мост. На колее все еще стояла дрезина. Пулеметчик сидел в гнезде, со всех сторон обложенный мешками с песком. Второй номер его также оставался начеку. Они вертели круглыми головами и о чем-то тихо переговаривались. Костя справедливо полагал, что подрывники, причалив к берегу, поднимутся на железнодорожную насыпь и попытаются укатить на дрезине. Ползком, под насыпью, он миновал дрезину и взобрался на железнодорожное полотно. Пулеметчики на дрезине неотрывно смотрели в сторону города, туда, где в перепаханной взрывами рощице в устье Темерника притаился старшина Лаптев со взводом солдат.
За спиной глухо хлопнул миномет. Костя вжался животом в ребристую поверхность между рельсами. Мина ударила по мосту. Дробно застучали осколки. Что-то тяжело ухнуло в воду. Немцы на дрезине завозились.
– Auf dem Wege jemand da, Kurt…[32] – услышал Костя.
Снова холопок миномета, но Костя, не дожидаясь разрыва мины, кинулся к дрезине. Первый немец не издал ни звука, когда изделие рук Савки Прыща вонзилось ему между пятым и шестым позвонками. Зато второй, Курт, успел выстрелить из пистолета. Наверное, держал его под руками, наготове. Ему ответил шквальный огонь из схрона в устье Темерника. Костя, лежа на дощатой платформе дрезины, слышал, как в мешки с песком, словно шила в мягкую плоть зазевавшегося фраера, вонзаются пули. Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Костя выждал, прислушиваясь. Немец в гнезде не шевелился.
