Он кинулся бежать через покрытое битым кирпичом и обломками зданий пространство, перескакивая с одной изорванной взрывами железобетонной глыбы на другую. Его заметили на последних платформах эшелона, стрекотнула автоматная очередь. Телячье Ухо подпрыгнул, взлетел над обломками зданий и бесследно канул в их пучине, словно дельфин в черноморских волнах.
Отвратительно хлопнув, разорвалась мина. Следом за первым последовал и второй, и третий хлопок. Над руинами метались осколки. Костя шмыгнул в щель, под нависающий обломок стены. Он больно оцарапался арматурой, порвал штаны. Ах, как мешали скатка и проклятая сумка с противогазом! Он досчитал сначала до шестидесяти, потом до ста двадцати, а потом и до пятисот. Только после этого, матерясь и обдирая в кровь ладони, решился выползти на свет.
Костя попытался двигаться по маршруту Телячьего Уха. Он шел чутко прислушиваясь. Но вокруг было тихо, он слышал только, как шелестит под подошвами щебень. Цементная пыль скрипела на зубах, нестерпимо хотелось пить. Костя и взмок от волнения, и дрожал от холода. Он искал тело Телячьего Уха, припоминая, в каком из карманов его амуниции хранится перевязочный пакет. Первым, кого он увидел, оказался маленький чернявый человечек с сержантскими нашивками. Он тащил громоздкую катушку с проводом. Автомат нелепо болтался на его сутулой, тощей спине.
– Эй! – тихо позвал Костя, и связист, словно услышав его, стащил с головы каску. Пилоткой отер взмокший, плешивый череп. Костя ждал, что связист обернется, но тот, снова насунув на голову каску поверх пилотки, изготовился тащить свою ношу дальше. Костя подобрал увесистый кусок кирпича. Из милосердия, целился не в голову и не в спину связисту, а попал как раз по тощему заду, прикрытому провисшими ватными штанами. Связист охнул, остановился и рухнул, где стоял. Костя приблизился. Связист лежал ничком, неподвижно, словно мертвый.
– Эй! – усмехнулся Костя, бросая ему на спину мелкий кусок щебенки. – Ранен, что ли?
– Зашиб, – глухо ответил связист, приподнимая голову. – Думал – вражеская пуля сразила меня. Оказалось – нет, дружеская каменюка.
Над их головами, заунывно воя, пролетела мина. Связист уткнулся носом в щебень, Костя рухнул рядом с ним.
– Ты какой части боец? – спросил Костя связиста.
Тот повернул к нему носатое, чумазое лицо.
– Та какой с меня боец? Я так – гуляющий по Ростову еврей. А где, скажи ты мне, служивый, теперь гулять еврею?
Костя перевернулся на спину, уставился в небо.
