Водитель включил свет в салоне и встал в проходе. Обращаясь к нашей соседке, он произнес длинный монолог, несколько раз погрозил пальцем и показал в сторону двери. Пассажиры молча слушали. Наговорившись (а речь заняла не меньше трех минут), водитель сел на место, погасил свет в салоне, и мы поехали дальше.
– Как думаешь, что он ей сказал? – шепотом спросил меня Ваня, покосившись на соседку.
– Что он не виноват, что железнодорожники бастуют. Что он не хотел брать дополнительных пассажиров, потому что правилами это запрещено. Что она может выйти из автобуса, если ей что-то не нравится. И что, если она не успокоится, он сам ее выведет и сдаст в полицию, потому что он имеет право высаживать пассажиров, которые нарушают общественный порядок.
– Ого. И ты все это поняла? – удивился Ваня.
– Нет, я же не говорю по-итальянски.
– Откуда знаешь, что он сказал?
– Разве непонятно?
Ваня рассмеялся и снова уронил клетку. Она соскользнула с колен и ударила скандалистку в висок. Та злобно оттолкнула ее, но промолчала.
Настя, сидевшая перед нами, болтала с соседкой и даже вытащила одну песчанку из клетки, чтобы показать.
– Может, не будешь показывать всем подряд? – попросила я.
– Она нормальная. Работает в отеле горничной, – раздалось с сидения спереди.
Горничная поставила клетку на колени и рассматривала мышей.
– Ты не рассказала еще, что мы их украли, нет? Ты когда-нибудь можешь просто помолчать? – поинтересовался Ваня. Он был готов серьезно поругаться. Я всегда старалась убраться подальше в той фазе, когда они оба еще только наливались бешенством, разогревались. Но сейчас надо было их остановить, иначе водитель, в свою очередь подогретый нашей соседкой, не стал бы терпеть нас и высадил на первой остановке.
– Слушай, ты, – начала Настя, она встала на своем сидении на колени и угрожающе нависла над братом.
– Слушаю очень внимательно, – ответил Ваня. Он сжал руками спинку ее кресла и подтянулся ближе.
Они теперь были на одном уровне и смотрели друг другу в глаза, раскачиваясь туда-сюда вместе с автобусом.
– Сядьте, – сказала я им, – а то нас высадят прямо на этой неосвещенной трассе, – и кивком указала на окно, за которым было темным-темно.
Они одновременно повернулись и посмотрели на свои отражения в стекле: два взъерошенных подростка, не разберешь, где мальчик, где девочка, лица злые. Сели на свои места и замолчали. Ванина клетка снова ударила соседку в проходе, поэтому я забрала ее и прижала к коленям и подлокотнику справа. Метавшиеся песчанки успокоились и, немного повозившись, улеглись подальше от меня – в автобусе все еще было душно, кондиционеры не справлялись с таким количеством людей. Я легонько постучала по прутикам с той стороны, где они лежали, и кто-то из них благодарно лизнул мой указательный палец. При свете дня их фонарики были не слишком заметны, но ночью они выдавали нас и песчанок с головой – наш проход в автобусе весь светился красным, что, наверное, придавало нам жутковатый вид.
