Но в дело вмешался случай. Сейчас, после заключения контракта с Дьяволом, мальчик не был уверен в том, что это был именно случай, а не отлично спланированная акция с подготовкой его, «агента». Сам Владыка Ада не скрывал того, что он давно уже положил глаз на потенциального слугу, так что набег и последующая встреча с принцессой, занявшей особое место в его сердце, могли и не быть случайными. Но даже это знание не изменило решения Элиота, готового служить кому угодно ради второго шанса.
— Усни, Альмагест!
Серебристые линии быстро пропали, а мальчик, натянув на себя обычную одежду для низшей, не мозолящей глаза знати прислуги, занял самый тёмный угол комнаты, усевшись там в позе лотоса. Его тренировки в качестве «оруженосца» продлились недолго, но о медитации Элиот знал если не всё, то очень многое, так как именно с её помощью долгие два года пытался отыскать в себе магический дар. Только так, только с ним у него появлялись хоть какие-то шансы остаться рядом с Астерией, наследницей престола и будущей королевой-заклинательницей. Но дара не было, и Элиоту оставалось только наблюдать, как девушка уходит от него всё дальше и дальше, грозя в какой-то момент просто оказаться так далеко, что он не сможет до неё дотянуться даже при всём желании.
Это коробило сердце юноши, изо всех сил пытающегося найти способ пусть не стать равным будущей королеве, но хотя бы иметь возможность идти за ней. Как защитник, как воин, пусть даже как слуга или раб — Элиот согласился бы на что угодно. Но судьба распорядилась иначе, и за один день всё изменилось самым кардинальным образом.
Вот он лежит, умирая рядом с телом принцессы — и вот уже он сидит в своей комнате, в этом времени с ней даже ещё незнакомый. В замок Элиота привела королева, собственноручно вытащившая глубоко несчастного и лишившегося всего мальчишку из колодца…
Дверь распахнулась без стука, и Элиот едва успел вскочить на ноги, выйдя в центр комнаты.
— Тише-тише, не пугайся, ты в хорошем месте. Тебе известен этот язык?
— Да, это мой родной язык. — Элиот коротко поклонился, намеренно добавив в это движение неаккуратности и топорности — того самого, что из него вытравливали на протяжении нескольких месяцев. Как и каждого слугу, мальчика натаскивали на идеальное выполнение того небольшого набора движений, которые было жизненно необходимо знать, работая во дворце. — Вы — Генриарт? Тот, кто будет меня обучать?
— Верно. Мастильда сказала…? — Мужчина махнул рукой. — Впрочем, не забивай себе голову — тебе будет, что учить. Умеешь писать?
