− Да тут среди огней чёрт ногу сломит! – вполголоса ругался Илья – И, как назло, этот… нехороший человек… бинокль попятил. Народ, ищите мигающее!
Легко сказать, ищите, а что делать, когда среди тысяч мерцающих окон, фар машин и уличных фонарей надо найти огонь маяка? О, вот он! – разве можно просмотреть этот яркий белый огонь, оставляющий дорожку на воде! Теперь взять бы на него пеленг, только увы, мой компас пропал. Но можно сосчитать периодичность и длину вспышек и сравнить с картой. Я так и сделал.
− Илья, слушай, это – не Евпатория!
− То есть, как, не Евпатория?
− А так. Два проблеска, две и пять секунд. Такого маяка на карте нет! Разве что они сигнал сменили…
− Специально, чтобы запутать нас… Фигня какая-то…
Илья ушел в салон и минут пять отсутствовал. Потом вернулся с круглыми глазами:
− Народ, это – Форос. Мы Севастополь прошли!
− Вот и хорошо! – обрадовался Димон – Быстрый он у нас, Пеликаша! Разворачивай, кэп!
− И то верно. Давайте, майнайте стаксель, а я движок заведу.
Только мы успели спустить стаксель, как огни берега померкли и на нас обрушился шквал.
Глава 9,
где в борьбе со стихией приходят последовательно ужас, катарсис, отчаянье и прозрение
На что похож внезапный шквал в ночном море? На пробуждение из кошмара, только наоборот. Еще секунду назад ты шёл под парусом вдоль красиво освещённой береговой линии, ветер доносил с берега музыку и смех, и вдруг всё исчезает в чернильной тьме, в которой что-то воет, визжит и рычит, и палуба становится дыбом, и вода летит со всех сторон сразу.
Стихия застала меня с Димоном на палубе. Димон, бросив стаксель, вцепился в мачту, прильнул к ней, скользя по палубе. Меня хватило на отчаянный прыжок, после чего я пихнул мокрый ком стакселя в салон, скатился сам и выбрался, неся спасики и страховку, в кокпит против льющейся по ступенькам воды. Быстрее, быстрее! – взяв спасики в зубы, задраил люк, прицепил страховку и огляделся. В кокпите, раскорячившись и держась непонятно за что, Илья правил тримаран по ветру. Аккуратненько подобраться к нему, закрепить страховку, а вот со спасиком не выйдет, Илья вцепился в румпель и, вперившись в какую-то невидимую точку, ведёт вставший на поплавок тримаран филигранным курсом между разрывом паруса и опрокидыванием. Только и хватило сил, чтобы кивнуть мне, не отрывая глаз от курса. Теперь Димон: вон он, едва видимый возле мачты. До него три метра по заливаемому волнами пластику. Ползу по встающей на дыбы палубе осторожно, с наветра, таща страховочный поводок. Вот и мачта, вот и Димон. Сидит, обхватив мачту, глаза абсолютно серые, безумные. Он, похоже, решил, что мы потерпели крушение.
