— Ты уверен, что сюда никто не войдет?
Этот голос тоже показался знакомым.
— Сюда ходят во время занятий. Когда из класса выгоняют или на урок опоздал.
— Ты часто здесь сидишь?
Несомненно, знакомый голос. Такое чувство, как будто слышал его только что. Буквально минуту назад.
— Бывает, что часто. Зависит от учителей.
— Горбунов, значит, позавчера тоже сюда пошел?
Я изо всех сил вслушивался в ее голос и все никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.
— Наверное. Я же говорю, мы все сюда ходим.
— А девочки?
— Какие девочки?
— Девочки из вашего класса?
В этот момент мне показалось, что я узнал ее голос. Но такого просто не могло быть. Не должно было быть, это уж точно.
— Девочки тоже иногда приходят.
— И что они делают?
Это был ее голос. Голос Лидии Тимофеевны. Учительницы истории из параллельного класса. Я даже перестал дышать от удивления.
— Разные вещи. Курят иногда вместе с нами.
— А еще что?
Он на секунду замолчал.
— По-разному бывает.
Голос у него изменился.
— А вот так они умеют?
Целую минуту надо мной стояла полная тишина. Как будто они исчезли. Испарились. Растаяли в воздухе.
— Умеют? — наконец сказала она.
Голос дрожит, как будто задыхается.
— Нет, так не умеют.
— А вот так?
Я жду еще несколько секунд, и вдруг с диким грохотом открывается дверь.
— Кто здесь опять курит?
Это была Екатерина Михайловна. Голос ее оборвался, и тут же в кладовке загорелся свет.
Минуту они молчали, как на похоронах.
Екатерина заговорила первая:
— Выйди вон.
Я услышал, как надо мной зашевелились, но потом все стихло.
— Выйди вон!
Теперь она заорала как бешеная:
— Пошел вон, я сказала!
Антон спрыгнул с матов, и дверь за ним закрылась.
Они молчали еще, может быть, минут пять. На этот раз первой отважилась заговорить Лидия:
— Екатерина Михайловна…
— Я тебе не позволю устроить в школе публичный дом!
— Екатерина Михайловна…
— Я тебе не позволю!
— Я вам все объясню…
— У себя в институте можешь заниматься проституцией!
— Екатерина Михайловна…
— Шлюха!
Я услышал, как Лидия спустилась на пол, и тут же раздался резкий звук пощечины.
Как будто убили комара. Только гораздо звонче. Очень большого комара.
— Пошла вон отсюда!
Дверь за Лидией закрылась, и мы с Екатериной остались в кладовке одни. Она возле шкафа, а я — под матами. У меня влажный окурок в руке.
— Шлюха, — повторила она, но уже намного спокойнее. — Настоящая шлюха.
Через мгновение свет погас, и я услышал, как Екатерина хлопнула дверью.
Надо было скорей выбираться из моей норы. Марина могла войти в любую минуту.
