Валенда загоревал. Черт его знает, как себя держать! А что, если Данила вздумает спасать свою шкуру? Тогда прощай, Виктор Валенда. Накинут на шею петлю — и на осину.
— Нет уж, лучше тут пересижу, пока немцы пройдут.
Данила оставил Валенду еще более растерянным. Сумятица мыслей терзала и без того осторожного Валенду. Хоть бы скорее пришел Галай. Наговорил сорок бочек арестантов. Попробуй развернись тут, сразу же немцам донесут. Дурень, что согласился. Воевал бы теперь на фронте...
Не лежалось, не сиделось. А ходить нельзя. Одна узенькая дощечка среди жердочек вела в убежище Валенды.
Время, словно назло, казалось, остановило свой бег. Где-то в зените стояло солнце, нещадно палило горячими, яркими лучами, не хотело катиться на запад.
Неожиданно снизу послышался настороженный шепот:
— Виктор Васильевич... Виктор... Идут...
Валенда почувствовал, как что-то оборвалось внутри, как ослабли руки и ноги, а в ушах гулко зазвенело.
"Фу, черт, неужели боюсь? Я же коммунист" — подумал Валенда, припадая глазами к узенькой щелке. Улицу словно вымело. Нигде никого.
Потом послышался гул машин. Чердак заполнился глухим рокотом танков, веселым стрекотанием мотоциклов. Валенда отполз в глубь чердака, прислушался к шуму улицы. Наконец все утихло, и тогда из звонкой тишины долетели чужие отрывистые слова команды.
"Все, — подумал Валенда, нащупывая в кармане теплую рукоятку нагана. Вздрогнул. Рукоятка сразу стала влажной, прилипла к пальцам. Валенда рывком выхватил наган, большим пальцем крутанул барабан с желтыми глазками гильз. — Шесть по врагу, седьмую себе в лоб", — решил он и вдруг опустил руку. Внизу весело и звонко смеялась девушка. Валенда снова пополз к щели. Внизу, совсем рядом с хлевом, стояло несколько женщин и ребятишек, а под вишней сидели те три девушки, что еще недавно загорали. Одна из них, бронзовая от загара, русоволосая, в сарафане на узких лямочках, разговаривала с немцами, что стояли перед нею голые по пояс.
Каждое слово чужого языка долетало до Валенды так, словно произносили его рядом. Валенде очень хотелось понять, о чем говорит эта девушка с немцами. Ишь ты, как режет по-немецки! Возможно, давно уж у них на службе...
На танке, свесив ноги, сидел рыжеволосый танкист, пиликал на губной гармонике. Девушка, видимо, позвала его. Танкист, соскочив на землю, подошел к ней.
— Танциер, танциер, — зааплодировала девушка.
Танкист приложил гармонику к губам. Мелодия была знакомая, но Валенда не мог припомнить, где он ее слышал. И только когда девушка, подхватив подругу, стала танцевать, Виктор Васильевич понял — немец играет польку. Он со стоном рухнул на прелую солому. Бессильные слезы ярости перехватили горло.
