Схватив его за пояс, я рывком втащил его обратно и отшвырнул к стене. Угрожающе наставил на него винтовку и включил фонарик. Что за черт? Какой-то пацан. Луч света осветил лицо мальчишки лет пятнадцати. Тот выставил руки перед собой, будто пытаясь закрыться ими от света и от оружия. И по-прежнему держал мой рюкзак.
— Брось! — суровым тоном приказал я. Мальчишка повиновался. Пятясь, он оказался в углу. Вот он, страшный местный, тот самый «агрессивный», про которых заливал Лискер. Возможно, были постарше и поопаснее, но этот совершенно не тянул.
— Ты кто такой? — задал я вопрос. — Ты здесь живешь? В этом городе?
Мальчишка мотал головой, шепча на каком-то производном от общего языке. С некоторым трудом мне удалось идентифицировать фразу «не понимать».
Я сообразил наконец, что все еще держу его на прицеле. Открывать маршрут, убивая детей, я не собирался, поэтому закинул винтовку за спину и жестами попытался успокоить пацана. Переключил фонарик в режим светильника и поставил его на пол. Стараясь не делать резких движений, поднял рюкзак и достав оттуда сверток с остатками цыпленка, протянул мальчишке. Усмотрев в жесте угрозу, он вжался в стену.
— Не бойся, — я оторвал кусочек мяса, демонстративно положил его в рот и начал жевать. — Видишь?
Приблизившись к нему на расстояние, на котором по моему представлению у него не случился бы инфаркт, я положил пакет на пол и отошел. Сел прямо на пол, сделал приглашающий жест.
Наконец, любопытство победило страх настолько, чтобы приблизиться к источающему аромат угощению. Свое дело сделал и голод. В конце концов мальчишка схватил пакет и, утащив его в угол, принялся с жадностью поглощать цыпленка.
Я неспешно поднялся, отметив, что пацан снова напрягся, поднял рюкзак и, показав в сторону лестницы, как бы приглашая его, отправился наверх. Сопровождаемый настороженным взглядом, я поднялся на террасу. Плюхнулся на диван и приготовился встречать рассвет. Я умышленно оставил фонарь внизу и теперь с интересом наблюдал за гостем через экран «Часового». В голове промелькнула мысль, что я опять занимаюсь ерундой. Сначала Кристиан с Изабель, теперь какие-то покровительственно-отеческие чувства к пацану. Я вздохнул. Что ж, хоть попытаюсь сделать его полезным. Если не решит удрать.
Картинка с монитора показала, что именно это в первый момент и собирался сделать мальчишка. Однако, уже раздвинув створки дверей, он замер в нерешительности. Я улыбнулся, будучи уверен, что любопытство снова победит. В конце концов, когда-то и я был мальчишкой. Пацан подобрал фонарик и нерешительно пошел наверх. Я сделал вид, что разглядываю в информаторе что-то очень важное. Наконец периферическим зрением я увидел светом фонаря. Я посмотрел на гостя, смущенно стоявшего на верхних ступеньках, и жестом пригласил присоединиться. Осторожно поставив фонарь на столик, он присел на край дивана, готовый в случае необходимости дать деру.
