Особенный интерес у Крапо вызвал вопрос: "Каков диаметр гальки на пляжах в...". Адрес пляжей отсутствовал, на этом листок обрывался. Не нужно было быть великим детективом, чтобы понять с какой целью был задан вопрос. Неудачный рейд англичан в Дьепп * придавал ему особую актуальность: забиваясь в траки гусепиц, галька вывела из строя английские танки, потерявшие подвижность. Таким образом, месторасположение пляжей, о которых шла речь, намекало на участки планируемого будущего вторжения.
После обычного цикла истязаний меня заставили раздеться до пояса и привязали к кольцу, ввинченному в потолок. Я висел на вытянутых руках, еле касаясь пола кончиками пальцев ног. Тут я услышал гудение паяльной лампы. Крапо жег меня под мышками, добиваясь ответа. Я молчал.
- А что означает этот вопрос: "Сообщите годовой календарь ярмарок во Франции", - спрашивал Крапо. Я знал, что это интересовало управление союзной бомбардировочной авиации. В ярмарочные дни решили бомбежек не производить, во избежание излишних человеческих жертв. Видите, как просто.
- Нет, скажешь!
И я сказал. Несмотря на адскую боль, я ответил палачу:
- Видимо, англичане собираются принять в них участие со своими товарищами.
Тут Крапо прямо-таки осатанел.
- Ты еще смеешься? Не скажешь? Или ты у меня больше никогда не увидишь белого света...
Огненное лезвие прошлось по моему лицу...
* * *
На этом месте рассказа свет в комнате погас и под потолком вспыхнула красная лампочка.
Моро схватил журналиста за руку:
- Облава! Нужно сматываться побыстрее. Через пять минут здесь будут флики *.
Он потянул Мулино в коридор. Да и пора уже было. Позади загромыхали сапоги полицейских, посыпались ящики, раздался звон разбитого стекла, чертыханье фликов.
Моро и Мулино успели выскочить во двор (как потом узнал журналист, Моро обрел способность отлично видеть в темноте). Двор, к счастью, оказался проходным, и они вскоре оказались на улице.
- Завтра я доскажу вам остальное, - задыхаясь, сказал Моро. - Приходите утром, часов в одиннадцать, на кладбище, к памятнику расстрелянным заложникам. Ступайте, и да хранит вас бог, вы мне еще будете нужны.
Они расстались.
Назавтра Мулино и Моро встретились в условленном месте. Здесь под сенью больших платанов стоял скромный обелиск из черного гранита, на котором были высечены имена тридцати заложников, фашисты казнили их за несколько дней до парижского восстания, освободившего город, и поэтому место захоронения удалось установить сравнительно легко. Потом останки их перенесли и погребли тут. Моро принес с собой букетик красных гвоздик и положил их к подножию обелиска.
