- Я с нетерпением жду продолжения вашей истории, - сказал журналист, - но прежде хочу напомнить вам, что до сих пор не знаю, в чем заключается ваша просьба ко мне.
- Да, непредвиденные, как говорится, обстоятельства помешали нам, - ответил Моро. - Исполнив мою просьбу, вы окажете мне неоценимую услугу...
- Что именно вы желаете?
- Вы должны помочь мне найти одного человека, того, кто исцелил меня... Но задача это непростая и нелегкая. Я его тщетно разыскиваю уже несколько лет.
- Как его фамилия?
- Не знаю. Вернее - забыл.
Мулино поднял брови:
- Разве такие вещи забывают?
- Позже вы поймете все.
- Кто этот загадочный "он"?
- Вероятно, врач. Офтальмолог или окулист. Не знаю.
- Где он живет?
- Возможно, в районе улицы Муфтар.
- Не много же вы знаете. Задали задачку: пойди туда - не знаю куда, найди того - не знаю кого. Однако попробую. Знаете ли, мы, поставщики уголовной хроники, все немножко детективы.
Моро схватил руку журналиста и крепко пожал ее:
- Я верю вам и желаю удачи. Может быть, вам удастся сделать то, чего не смогли наши патентованные комиссары Мегрэ. А теперь продолжу свой рассказ.
Они присели на скамеечку около обелиска.
Второй рассказ Человека с тремя глазами
Я пришел в себя в камере под утро. Морис старался облегчить мои страдания, но что он мог сделать? Разорвав единственную рубашку, он делал мне холодные компрессы, но скоро убедился, что это не дает облегчения. Он стал колотить в дверь камеры и требовать врача.
Вскоре действительно явился какой-то долговязый эсэсман в очках. Вид у него был очень недовольный, как понял Морис, его, видимо, оторвали от завтрака.
- Ну, что у вас тут? - процедил он, что-то дожевывая.
Он мельком осмотрел меня.
- Узнаю руку Фаго, лихая работа, - таков был его "диагноз".
Дюваль стал доказывать ему, что необходимо незамедлительно обработать рану, извлечь остаток погибшего глазного яблока, сделать противостолбнячный укол.
Но этот коновал в чине гауптштурмфюрера только зевнул:
- Зачем? Скоро ему вообще ничего не понадобится...
Произнеся эту загадочную фразу, он удалился.
Правда, минут через двадцать коридорный надзиратель принес бинт. Вот и вся "помощь". Но он, кроме бинта, принес кое-что поважнее: сообщил, что после обеда нас перевезут в тюрьму "Шерш миди". Мы знали, что это означает: там казнят.
Я уже сказал, что у Сопротивления повсюду были глаза и уши, даже здесь, в этом застенке. Одним из этих ушей был наш надзиратель, тоже француз. Он приложил палец к губам и шепнул на ухо Морису:
