— Я хочу отвезти тебя домой. Скажи мне адрес.
Та улыбка, что я дарю ему, станет украшением лица любого умалишенного. Он смотрит на неё как на восьмое чудо света, а я, пользуясь замешательством, в какой-то мере обреченно, а в какой-то, что противоречит всем законам мироздания, радушно расстегиваю пуговицы пальто. Зачем ждать, пока он сам это сделает?..
Почему-то хочется смеяться. Почему-то я не могу это желание в себе перебороть.
Стою посреди моста, все ещё чувствуя, как крепко меня держат и, тихо посмеиваясь, стараюсь поскорее закончить с раздеванием. От ветра уже дрожу, но это мало волнует.
— Эй, — обиженно протягиваю я, когда он ловко уворачивается от моего неумелого поцелуя, — что не так? Мост это романтично…
В ту же секунду на свое предложение получаю решительный отказ. Причем выраженный не только словами, но и физической составляющей. Моя щека, только что получившая ощутимый и достаточно сильный удар, пылает. И почти так же, как глаза незнакомца.
— Если ты не скажешь мне адрес, — впившись пальцами в мой подбородок едва ли не до хруста костей и вздернув его вверх, говорит он, — то больше никогда не окажешься дома.
…И я говорю. Слишком легко сдаюсь, знаю, слишком просто. Но никакой тяги к сопротивлению во мне теперь нет. Ни грамма. Пощечины отрезвляют — так и запишем.
Во мне одно опустошение и одно наплевательское отношение — к себе, к дому, к безопасности, — в том числе к своей. Я послушно иду по темному парку прочь от моста к выходу за незнакомым, опасным и пугающим мужчиной, крепко взявшим меня под руку. Я смотрю, как фонари играют тенями на его волосах, на фигуре, как он краем глаза подмечает каждое мое движение, если не каждый вдох. Одна попытка сбежать — сразу же поражение. Этот человек настигнет как коршун. Я теперь его добыча — вполне предсказуемо, да? Одна, в безлюдном месте, в такое время… я — его. Однозначно.
Я не оспариваю. Я прохожу к парковке вместе с ним — ни разу не дернувшись, чем удивляю, судя по выражению лица, — сажусь внутрь салона черного «BMW», даже пристегиваюсь по его наставлению. Не задаю вопросов и не прошу меня отпустить. Принимаю жребий, который сама и выбрала. Это похоже на перемотку кадров в ускоренной съемке. Будто бы фильм надоел и то, что неинтересно, решили пропустить, наскоро проглядев одним глазом.
Мы едем минут пятнадцать, что для города — рекорд. Я, наверное, просто не уделяю пейзажу за окном достаточно внимания. Я смотрю на приборную панель и на своего незнакомца. Не помню черт, но знаю, что на Виктора он ни в коей мере не похож. У того были небесно-голубые глаза, верные. И черты лица куда мягче, более детские. Ему было двадцать два в вечер нашей встречи.
