— Я подсунул его Эммету, чтобы потом забрать себе, — не сбиваясь, ровным и спокойным голосом, якобы все объясняющим, произносит Ксай, — я готов понести наказание. Я его забрал.
— Ребенок пытался украсть снежный шар? — женщина за кассой гневно сверкает глазами. — Ну и воспитание…
Эсми, нахмурившись, встает перед сыном. Загораживает и его, и шарик.
— Мы сами разберемся с воспитанием. К тому же, я уверена, это случайность.
— Случайность? Я позову охрану!
— Не надо никого звать, — вступая в игру, Добрый, на глазах Эммета, вынуждает Хорошую и Каллена-старшего отойти в сторону. Он забирает из руки Эдварда шарик, возвращая его кассирше, а тележку с куртками выкатывает подальше от пластиковых рамок. — Дети есть дети, мисс. Предлагаю следующее: мы берем один сувенир, а платим за два.
— Мистер!.. — кассирша, возмущенная едва не свершившейся кражей и тем, как беспардонно глядит на нее мальчик с аметистовыми глазами под черными ресницами, отрицательно качает головой.
— Три сувенира, так и быть три, — спокойно продолжает гнуть свою линию Добрый, — и мы разойдемся.
Тем временем, Эммет, вжавшись в металлическую тележку, не мигая глядит на Ксая. На его собранность, серьезность, эмоции, что всегда под контролем. Брата выдают — и то, только ему — чуть трясущиеся кончики пальцев. Но Алексайо прячет руку в карман, пока второй якобы поправляет свитер, и сглатывает. Весь свой страх.
Он за него вступился. Снова.
— Все, Эдвард, — Эсми, пустившая в голос недовольства, похлопывает сына по плечам. Требует отойти от кассы.
Кассирша, выбивая чек, мрачно усмехается. Без юмора.
— Идите ко мне, мальчики, — mother, крепко перехватив руку Танатоса, а затем и Ксая, становится как раз напротив вывески детского коктейль-бара в торговом центре.
Эсми выглядит раздосадованной, ужаленной и, в то же время, грустно-удивленной. Ее темное шерстяное платье почти слилось по цвету с оттенком глаз, а высокие черные сапоги оттеняют волосы детей. Хорошая и решительна, и потеряна.
Это же ощущает Алексайо.
— Я отнесу вещи в машину, — Карлайл, забрав горе-шарик в один из пакетов, кивает на парковку, — подождите меня в кафе. Думаю, нам надо поговорить, дети.
Натос сжимается, низко опустив голову, и его глаза снова начинает жечь.
Они обидели Доброго… он обидел.
— Как скажешь, — не споря, Эсми увлекает сыновей в сторону бара.
Никто из них не сопротивляется.
Кафе, как и весь магазин, украшено гирляндами. Они красиво покачиваются на окне, создавая голубоватый свет на кожаных сиденьях, а по центру каждого из восьми деревянных столиков располагается маленький снеговичок в черном цилиндре. Он приветственно машет каждому веточной рукой.
