Он поднимает руку, и она напрягается. Она боится.
Он укладывает ее на тонкую талию жены, и она немного расслабляется.
Ярость затухает, а гнев постепенно сравнивается с землей. Белла много и часто говорит с ним за эти дни, но чтобы так, как сегодня… чтобы, зная всю правду, с таким желанием оставить рядом, остаться… впервые. Конечно, это впечатляет. Конечно, это вводит в ступор. И конечно, тут не избежать недоумения — зачем ей настолько усложнять себе жизнь?
— Ты всегда мне нужна, — заверяет он.
— Я теперь не одна…
— Знаю, — тише прежнего говорит мужчина и кивает.
Прикрывает глаза, ответно обнимая девушку и волей-неволей пробирается мыслями в тот вариант, о котором она говорила, представляя себе Беллу после… изнасилования. То, как она плачет, как стонет, вспоминая подробности, как кричит ночью и как предлагает ему уйти. Раз и навсегда. Постоянно.
Она права: нет той причины, по которой бы он согласился ее бросить. И нет той причины, по которой согласится она. Абсолютно точно.
— Я боюсь, — признается Эдвард, сморгнув соленую влагу и немного изменив свое положение, тем самым покрепче обняв девушку.
— Я тоже, — отвечает она, — это нормально.
— Нет, — Каллен качает головой, проведя тоненькую линию по ее шее, — мы этого слишком сильно хотели, чтобы теперь бояться.
Белла хмыкает. Как ребенок, нашедший любимую игрушку детства, утыкается лицом в его кожу.
— У нас получится. Я тебе обещаю.
Эдвард с непередаваемым удовольствием вдыхает запах ванильного мыла и тот самый, немного затихший, Беллы. Любимый и достойнейший из ароматов.
— Ну, уж если ты обещаешь…
Осторожно отстраняясь, она с широкой улыбкой, уже истребившей все слезы, смотрит прямо ему в глаза. Эдвард теряется от такого взгляда. И от неожиданного его появления тоже.
— Что? — озабоченно зовет, хмурясь.
— Ты ко мне возвращаешься, — восторженно произносит девушка, согрев мужа взглядом, — ты уже шутишь…
Эдвард внезапно чувствует, что краснеет. Не так, как от стыда, и не так, как от болезненного осознания произошедшего. От смущения. От простого человеческого и такого уютного смущения, даже если подобная характеристика не типична для этого слова.
Он даже взбирается на уровень выше, преодолев себя и решившись потрепать волосы девушки. И не похоже, чтобы ей это не нравилось.
— Это всего мгновенье, — грустно признает, но стереть с лица маленькой улыбки не старается. Она ее заслужила.
— Вода камень точит, — подмигнув ему, оптимистично заверяет Белла. А затем легонько и аккуратно, чтобы не напугать, медленно, чтобы дать себя остановить, приникает к губам. Робко целует. Раз. Другой.
