Она говорит и наблюдает за тем, как с каждым словом, с каждой фразой — чем ближе к концу, тем явнее — сначала немного, затем ещё чуть-чуть, и ещё, и больше — влажнеют яблочные глаза. Их зеленые огни, как фонари во время дождя — теряются в лобовом стекле. Свет есть — а главного не видно.
— Знаешь, почему чашки латте было три? — негромко спрашивает он, подавив всхлип, сглотнув. Улыбается. Мечтательно, нежно — как маленький мальчик, как любящий папа. — Это её любимое число и дата дня рождения. Третьего июля.
Глаза Беллы, почему-то, влажнеют следом. Она вспоминает…
— А мой — сегодня.
— День рождения? — он недоуменно хмурится. Сквозь влагу глаз это выглядит вдвойне интереснее. И честнее.
— Да. Вот уже как… — девушка бросает мимолетный взгляд на синие циферки на запястье, — шесть часов.
Эдвард смеется. Искренне, заливисто, выпустив из плена две маленькие слезные дорожки на щеки, которые тут же высыхают. Он красиво смеется. Глаза сверкают, губы розовеют, грусть и бледность, отчаяние и страх окончательно пропадают… он смеется, как настоящий клоун. Как самый счастливый на свете человек. И боль, и желание «покончить с этим», и все то, что видела в кофейне Белла прежде, выходят из него наружу. Со слезами. Со смехом. С облегчением.
— В таком случае я просто обязан угостить тебя гляссе ещё раз за сегодня. Это будет моим подарком.
— Свой подарок ты уже мне подарил, — усмехнувшись следом, напоминает Белла. Оглядывается на далекие кусты за спиной, на почти розовое небо над головой. — И он, к слову, просто потрясающий.
На щеках мужчины появляется румянец. Настоящий такой, красивый…
— Ты сама себе его подарила, — смущенно бормочет он, опуская взгляд. Вздыхает и снова улыбается. Чуть меньше, но оттого не менее приятно. — Пойдем, пока не закончилась смена. Хочу ещё раз увидеть белобрысого.
Белла поднимается следом, вкладывая свою ладонь в его протянутую руку. Мягкую, но сильную. Большую, но осторожную. И тепло, каким окутывают длинные пальцы, вряд ли когда-нибудь забудется. Эта ночь в принципе незабываема — во всех смыслах. Двадцать третий день рождения привнес в её жизнь и новых ощущений, и новых потрясений, и невозможных, казалось бы, встреч. Как же прекрасно, что ночь кончилась, утро наступило, а любитель латте все ещё здесь! Как же прекрасно, что она пошла-таки в парк, что пошла-таки в кофейню!.. Надо будет пожертвовать деньги в автопарк — пусть автобусы ходят реже.
На подходе к «У Барни» Белла внезапно останавливается. Она, как и Эдвард, босиком и камешки приятно ласкают кожу, но вовсе не продление подобных ощущений является причиной остановки. И даже не желание вернуться в парк, на пенек у липы и уже потухшего фонаря, и снова оказаться у него на коленях. Мысль. Быстрая, молниеносная, но важная, без сомнений.
