— Что? — удивленно и капельку встревоженно спрашивает Эдвард. Немного приседает, стремясь оказаться с ней на одном уровне.
— Я пообещала не ходить в цирк, помнишь? — она немного волнуется, это заметно. И он замечает.
— Да, помню, — кивает. Ну конечно же помнит, ещё бы! Возможно, когда-то это обещание спасет ей жизнь!
— А ты пообещай мне, что если нужно будет поговорить, что если снова захочешь… — Белла делает глубокий вдох, стремясь сказать и быстро, и понятно, и так, чтобы он услышал… послушал, — использовать пистолет, придешь ко мне. Сначала, чтобы то ни было, и с чем бы то ни было, придешь ко мне. Позвонишь. Постучишь. Я услышу.
Глаза Эдварда распахиваются. От неверия, от удивления, от неожиданности.
Тем разговором три часа назад почти удержала его. Заговорила. Ободрила. Три кружки латте ушли за пятнадцать минут. А могли за пятнадцать секунд — и выстрел. Холостой, быстрый. Чтобы не мучиться. А вместо этого — жизнь. И право дышать. И право думать. И даже пить кофе.
— Тебе это так важно?.. — с неприкрытым недоумением шепчет он.
— Очень важно! Сейчас, — Белла мгновенье роется в сумочке, вытаскивая свою визитку из заднего кармана. — Вот. Просто позвони. В любое время. Обещаешь? Пообещай мне!
Он вздыхает. Тяжело вздыхает, но смотрит на неё с нежностью и благодарность, какие при всем желании ни за что не скрыть.
— Обещаю, — шепчет. И забирает визитку.
* * *
Двенадцатого июля 2014 года выдался необычайно погожий день. Солнце ярко светило через прозрачные облака, трава зеленела, пели птицы и люди, казалось бы, должные заниматься самыми разными делами, разбредались по пляжам, паркам, прогулочным дорожкам и летним террасам кафе. Сегодня снова была суббота. И сегодня Белла, после пробежки с Розали (очередной коллегой), с которой за эти дни они стали по-настоящему, как верные подруги, всю жизнь проведшие вместе, близки, намеревалась расстелить на лужайке перед большим темным дубом в центре парка синее одеяло и, с удобством утроившись на нем, перечитать любимую «Тысячу сияющих солнц».
Однако планы разрушились быстро. И быстро наступило оцепенение, сменившееся паникой и болью где-то под ребрами. Зазвонил телефон. Обычно зазвонил, ничего не предвещающе — как всегда. И даже то, что номер не был знаком, ничего не сказало, не потревожило — мало ли, какой клиент решил заказать очередную цветочную композицию для своей возлюбленной.
Осознание пришло лишь с голосом. С тем, который был только у одного человека в этом мире.
