— Мама, пойдем! — Александр, повиснув на талии Ярдарбер, снова супится. — Мы все пропустим!
В бело-черном исландском свитере, светловолосый, но кареглазый, сейчас Алекс невероятно похож на меня в детстве. Мама показывала фотографии, когда мы с Триггви приезжали к ним в гости, а еще, если верить ее рассказам, моя непоседливость вполне могла сравниться с активностью старшего сына.
Я забираю Сверре на руки, одернув его темно-синий свитер. Малыш доверчиво приникает к моему плечу.
— Давай-ка мне руку, Алекс, а вторую — Ядди, да. Вот теперь можно идти.
Ярдарбер, крепко держа ладонь брата, улыбается. Ветер развевает ее распущенные темно-русые волосы, скупое, но существующее солнце подчеркивает маленькие веснушки на лице. Ядди, начавшая в этом году ходить в школу, гордится, что ни у кого в классе веснушек больше нет, она особенная.
Мы с детьми останавливаемся возле той самой пожилой пары, чуть-чуть на отдалении. Отсюда как раз лучше всего виден рехт — круглое сооружение из деревянного забора, делящего участки травы на равные загоны для овец. В рехт один вход и несколько выходов из центрального круга, каждый — к своему фермеру. Первый раз наблюдая всю эту картину, еще с маленькой Ярдарбер на руках, мне кажется, я удивлялась куда больше, чем дети сегодня. Они родились и растут здесь, в Исландии — для них эта страна с самого начала была родным домом. Мне же потребовалось достаточно долгое время, чтобы привыкнуть… хотя, на радость нашему с Триггви ночному разговору той весенней ночью, смирилась я быстро. И с погодой, и с природой, и особенностями образа жизни — например, с исландским молоком никакое другое даже не сравнится, интересен лишь факт, почему из него никогда не получаются десерты.
Вдалеке уже видны мужчины, которые гонят стада к рехту. Традиционное время сбора овец, которым наследник викингов веселил меня в кофейне Вика столько лет назад, в самом разгаре.
Триггви, как владелец самой большой фермы в нашей области, в первых рядах. Который год мы с малышами приходим сюда, и они, увлекаемые захватывающим зрелищем, даже позавтракать спешат побыстрее, чтобы ничего не пропустить.
Я приседаю рядом с Александром, усаживая Сверре на свое колено. Ярдарбер, приподнимается на цыпочках, в толпе фермеров надеясь различить папу.
— Я тоже буду собирать овец, когда вырасту, мама, — нарочито серьезно уверяет Алекс, не спуская глаз с рехта, — и буду помогать папе.
— И я буду, — присоединяется Сверре, запрокинув голову ко мне, — правда же, мамочка?
