Но не о трубке капитана пойдет речь, а о моряке по имени Кеган. Плавал он с командой уже более десятка лет, потому что попал на корабль еще совсем юнцом, и с тех пор его неизменной спутницей была морская соль, оседающая на его губах и ресницах, да песни ветра, которые неизменно нашептывали ему в ухо о дальних странах, морских сокровищах и бледных девах, которые ждут его на скалах. С самого детства любимым занятием Кегана было тайком пробраться в какой-нибудь захудалый паб, потому что именно в таких неприметных местах, пахнущих рыбьими потрохами и крепким элем, всегда находился старик, который перебирал с выпивкой и рассказывал истории.
О, что это были за истории! Кеган обнаружил, что на свете существуют перевертыши шелки, которые могут обратиться в человека, что, если поддаться соблазнам русалок, то они утащат тебя на дно морское, и что, если дойти до конца радуги, в конце пути тебя непременно будет ждать котелок, доверху набитый золотом. И каждый раз Кеган с горящими глазами бежал назад на корабль, чтобы в очередной раз пересказать все эти чудные истории команде и капитану. Но, к чести команды, они не смеялись над мальчиком — только добродушно трепали его по непослушным лохматым волосам да приговаривали:
— Ну, Кеган, сколько чудес на свете! Глядишь, и тебе попадется твое.
И ему в самом деле попалось чудо. В одном из небольших приморских городков он повстречал девушку, торгующую выпечкой, и с тех пор не стало ему места на всей земле милее, чем этот город.
Девушку звали Калли, и у нее были пшеничные волосы, которые доходили ей до самой талии, завиваясь на конце. А еще у нее было усеянное веснушками лицо и самая добрая улыбка на свете. И, каждый раз, когда Кеган сходил на берег в этом городе, сердце его пело.
— Эх, Кеган, — говорил ему старик Фергус, забрасывая в море рыбацкую сеть, — пора бы тебе позвать свою красавицу замуж и завести семью. Море было, есть и будет, а людской век куда короче.
Но Кеган, хоть и любил Калли всем сердцем, и представить не мог, что будет проводить время не только в море, но и на земле. А между тем, сама Калли не раз заводила речь о семье — да только Кеган каждый раз от нее уходил, и тогда легкая тень пробегала по ее прекрасному лицу.
Корабль шел по морским волнам, а над головой Кегана темной плитой висело усеянное звездами ночное небо. Корабль шел мягко, точно крадущийся кот, и Кеган с легкостью предугадывал, когда его будет клонить вбок, а когда он вздыбится вверх, точно дикий пони.
