Куда сейчас делись эти гордость, справедливость и честность? Их тоже поглотил Веспрем?
Боги. Как он ненавидел этот проклятый город.
— Значит, вы пожертвовали им во благо города, — мрачно подытожил Баэльт, дотрагиваясь до носа. Зараза, как же болит…
— Нет, — покачал пальцем Эрнест. — Пожертвование — это когда ты отдаёшь что- то дорогое тебе безвозмездно. А Рибура я разменял.
— Разменял.
— Я не отдал его просто так. Это был обмен. Жизнь одного нидринга на благосостояние и порядок в городе.
— Вы же сказали, что не хотели его смерти.
— Я не приказывал его убивать. Но…Кхм… Снижение его политическйо активности многое облегчило.
Баэльт бессильно опустил голову.
— Хочешь сказать, я поступил неправильно? — пожал плечами Эрнест. — Твоё право. Но я так не считаю. Вини не меня — вини случайность. Но и это Рибура точно не вернет.
«Да плевать мне на Рибура, — подумал полуфэйне. — Дело раскрыто, поздравляю, Баэльт! Правда теперь ты, похоже, в дерьме ещё глубже, чем по уши!»
— Я вас понимаю. Но не прощаю, — прохрипел Мрачноглаз, поднимая гневно подрагивающий глаз на Эрнеста.
Вновь в воздухе повисли лишь звуки. Лёгкое постукивание туфли Эрнеста по полу. Стук дождя по стеклу окна. Стук крови Баэльта у него в висках. Стук сердца у него в груди.
Тук. Тук. Тук. Тук.
— Не прощаешь, говоришь? — медленно спросил Эрнест, в один миг разрушая симфонию стуков. И жизнь вновь потекла в своём обычном течении.
— Нет, — просипел Баэльт. — Не прощаю. Это… Не справедливо. Грязно. Подло.
Эрнест хмыкнул.
— Либо у тебя есть какие- то другие причины говорить «нет», либо ты идиот. Говоришь так, будто бы не знаешь Веспрема. Сколько ты тут уже прожил? Двадцать лет? Я — ещё больше. Этот город всегда был таким. Вечная грызня, вечный обман, вечный поток денег. А если ты собираешься не просто жить, а управлять этой помойной ямой… — Торговый Судья пожал плечами. — Сам знаешь — в подвале с крысами скоро сам запищишь.
— И тем не менее — нет.
Перед неминуемой смертью можно побыть чуть- чуть принципиальным.
Торговый Судья выпрямился на стуле, что- то ища во внутренних карманах своего камзола. Очередной платок?
Или, быть может, нож?
Без разницы. Виновный найден.
Конечно, Гири об этом не узнает. Никто не узнает.
Наконец, Эрнест плавно поднял руку и протянул её в сторону Баэльта. На конце сжатой в руке цепочки что- то блестело.
Что- то, очень знакомое Баэльту. А потом Эрнест осторожно дал ему это.
Амулет с чёрным камнем тускло блеснул в свете свеч.
