– Грейс…
Я умолк, но мой тон ясно показывал: я ей не верю.
– Хейден… – передразнила она меня и вдруг хихикнула. – Честное слово, ничего особенного не случилось. Как видишь, я снова в прекрасном настроении.
– Это сейчас, – промямлил я, досадуя на ее упрямство. – Жаль, что ты не хочешь мне рассказать.
Грейс тяжело вздохнула и, к моему удивлению, поднесла мою руку к губам и поцеловала костяшки пальцев.
– Я увидела… одну сцену, которая напомнила мне об отце. Но потом все прошло.
Ну вот и ответ. Чувство вины ударило по мне, как кинжал. Итак, Грейс увидела какого-то мужчину, напомнившего ей отца. Я почти ничего не знал о ее отношениях с отцом, но чувствовал, что она его сильно любит. И разговор Селта с сыном, когда они вторглись в мою хижину, подтверждал его любовь к дочери. Я снова почувствовал себя виноватым. Я единолично принял решение оставить Грейс в лагере и надеялся, что она останется.
– Хейден, только не начинай во всем винить себя, – твердо и рассудительно сказала Грейс. – Ты столько раз спотыкался на чувстве вины.
– С чего ты взяла? – лихо соврал я.
Даже в темноте мне были видны недоверчиво расширенные глаза Грейс.
– Я же чувствую. Ты снова готов себя грызть. Сколько еще раз мне повторять, что я счастлива с тобой, Герк?
У меня оборвалось сердце. Грейс словно читала мои мысли.
– Ты действительно счастлива?
Только бы ее слова оказались правдой. Если это игра и на самом деле ей здесь плохо… не знаю, как я выдержу такое.
– Я счастлива. Я люблю отца и буду скучать по нему. Я и брата люблю, но…
Она замолчала, продолжая буравить меня глазами. У меня внутри все переворачивалось. Показалось, будто сейчас она скажет что-то важное.
– Но… что?
– Но у меня есть ты.
Не знаю почему, у меня сжалось сердце. Я ожидал от нее других слов. Казалось, у меня нет причин досадовать на ее ответ. И тем не менее он меня раздосадовал. Я думал, она скажет те слова, которые я слышал только от родителей, но ошибся.
– Да, у тебя есть я.
Грейс и не подозревала, что я принадлежал ей целиком.
– И потому я счастлива.
Она не лукавила. Я увидел легкую улыбку на ее губах и прогнал досаду, сказав себе, что ожидаю невозможного. Не скажет она слов, которые я жаждал услышать. Я их не заслужил.
Грейс не скажет, что любит меня.
– Я тут кое о чем раздумывал, – сказал я, уводя разговор с опасной темы.
– И о чем же?
– Когда умирала твоя мама… ты успела с нею попрощаться?
Я подбирал слова, стараясь говорить непринужденным тоном. И зачем вообще я завел сейчас разговор об этом? Всего час назад Грейс была опечалена мыслями об отце. Но что-то заставило меня рассказать Грейс о том, что который день не давало мне покоя.
