Казалось, что на каждой ферме есть лошадь, которая терпеть не может детей. Нам говорили, что нужно держаться от них подальше, но однажды мне стало скучно играть одной. Захотелось перейти через дорогу в дом бабушки. Я думала, что смогу пройти незамеченной мимо этой противной лошади. Я тихонько открыла дверь… Но вы сами понимаете: у животных совсем иное восприятие. Она услышала мои маленькие шаги и начала преследовать меня.
Дом Мамы Джорджи был недалеко, но маленькой девочке, бегущей от разъяренного животного, этот путь показался целой милей. Мне удалось добежать до забора. Я кричала, потому что лошадь была совсем рядом – она вот-вот скинула бы меня с него и затоптала. Вдруг один из наших козликов подбежал и тем самым отвлек лошадь. При этом он блеял во все горло, как герой диснеевских мультиков. Когда лошадь отвела от меня взгляд, моя кузина Маргарет тотчас бросилась ко мне и увела в безопасное место. Не знаю, что отец сделал с этой лошадью, но козлик отныне стал моим героем. Я всегда верила, что он спас мне жизнь.
Отбросив мысли об опасности, я могу сказать следующее: для меня было наивысшим счастьем бывать на улице. Дети приспосабливаются к жизненным неурядицам. Они всегда находят что-то, помогающее им пережить эти трудности. Я всегда проводила время на свежем воздухе, исследуя мир вне дома, играя в соседних полях и садах и наблюдая за животными. Иногда вглядываясь в небо. Дома, особенно тогда, когда там была моя мать, было некомфортно. А после ее ухода мне было там грустно. Природа была моим убежищем, миром, где я находила любовь и гармонию. «Где ты была весь день?» – спрашивали меня, когда я приходила домой растрепанная, с мечтательной улыбкой. Где я была? Даже не знаю. Просто мне было хорошо на улице.
То же нельзя было сказать о школе. Как и в других сельских школах того времени, в нашей школе Flagg Grove в Натбуше была одна большая комната, обшитая вагонкой. В ней учились три класса одновременно. Я не была хорошей ученицей, поэтому жила в постоянном страхе, что меня вызовут к доске. Однажды мой учитель вызвал меня решить арифметическую задачку. Меня охватила паника. Я психанула, потому что понятия не имела, как ее решать. Помню, как упала на пол и начала бить кулаками и плакать, потому что все взгляды были устремлены в мою сторону и все в классе видели, что ответа я не знаю.
Оглядываясь назад, я думаю, что учитель должен был вмешаться, успокоить меня, но, скорее всего, в те времена преподаватели даже не подозревали, что есть необучаемые дети, а я была одной из них. Я чувствовала себя совсем одинокой, беспомощной, потерянной… Хотя нет, в тот момент я не назвала бы себя «потерянной». Я сказала бы по-другому: мне было стыдно. Стыдно, что я стояла перед всем классом и позорилась, не зная ответ. Из-за слез цифры расплывались перед моими глазами. У меня не было способностей к этому. Тогда я называла это словом «несмышленая» и страдала, потому что была уверена, что должна скрывать свою тупость от семьи и друзей, а когда стала старше, то продолжать скрывать – от своих коллег и менеджеров.
