Леонард Коэн. Жизнь - Сильвия Симмонс

© 2012 by Sylvie Simmons

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Он учтив, элегантен, по-старомодному вежлив. Он кланяется тебе при встрече, встаёт, когда ты уходишь, заботится о твоём удобстве, а сам на неудобство не жалуется; его чувства выдают только греческие чётки-комболои, которые он перебирает в кармане. Если требуется откровенность, он, по натуре человек сдержанный и застенчивый, принимает вызов с достоинством и юмором. Он осторожно выбирает слова, как поэт или политик: с привычкой к точности, с хорошим слухом на их звучание, с талантом и вкусом к уклончивости и таинственности. Он всегда умел наводить тень на плетень. При этом, когда он говорит (и когда поёт – тоже), в его тоне есть что-то заговорщицкое, как будто он сообщает тебе сокровенную тайну.

У него стройная фигура – ничего лишнего, – и он ниже ростом, чем можно было бы подумать. Он опрятен и подтянут. Ему, наверное, не составило бы труда носить форму. Сейчас на нём костюм – тёмный, в тонкую полоску, с двубортным пиджаком. Даже если он не сшит на заказ, а куплен в магазине, на вид этого не скажешь.

– Душа моя, – говорит Леонард, – я родился в костюме [1].

Когда я с тобой

я хочу быть героем

каким я хотел быть

когда мне было семь лет от роду

идеальным человеком

который убивает

Почему я пишу (Избранные стихотворения 1958–1968)

У занимающей почти целый квартал синагоги водитель сворачивает с главной улицы и, миновав церковь Апостола Матфия на противоположном углу, начинает подниматься на холм. На заднем сиденье машины женщина – двадцати семи лет, привлекательная, с крупными чертами лица, элегантно одетая – и её новорождённый сын. Они едут по красивым, ухоженным улицам, украшенным продуманно и аккуратно посаженными деревьями. Большие каменные и кирпичные дома, кажется, вот-вот обрушатся под весом собственной солидности, но нет: они взмывают вверх по крутому склону, словно парят над землёй. Поднявшись до середины холма, водитель поворачивает в переулок и останавливается перед последним домом: Бельмонт-авеню, 599. Дом большой, массивный, строгий, в английском стиле; суровость его тёмного кирпича спереди смягчает белая ограда веранды, а сзади – парк Мюррей-Хилл, четырнадцать акров лужаек, деревьев и цветов, из которого открывается обширный вид: с одной стороны на реку Святого Лаврентия, с другой – на центр Монреаля. Водитель выходит из машины, открывает заднюю дверь, и Леонарда по белым ступенькам вносят в родной дом.