Наваливаясь боком на ветер, Федор сделал несколько шагов и юркнул в соседнюю дверь. После темноты яркий свет больно ударил в глаза, ослепил на некоторое время. Когда Федор осмотрелся, на том месте, где должен сидеть вахтенный радист, он увидел главного старшину Олега Кондрашова. Данилов не понял, почему командир отделения радиометристов в такую пору находится в радиорубке. А потом разглядел сидящего рядом с Кондрашовым матроса Емельянова. И ему все стало ясно.
Кондрашов улыбнулся и тут же обратился к Емельянову.
— Слышите? Нас вызывают. Неужели не слышите? — искренне удивился Кондрашов.
Писклявые знаки морзянки назойливо лезли в уши, а Емельянов не успевал их читать.
Кондрашов спокойно наставлял:
— Отвечайте, что слышимость хорошая и мы готовы принимать радиограмму...
Федор тогда подумал, что Кондрашов заигрывает с Емельяновым, ублажает его прихоти. Он вспомнил тот день, когда Олег Кондрашов, временно исполнявший обязанности начальника поста, передавал ему дела. Они зашли в кочегарку. Им навстречу медленно, неуклюже встал матрос Емельянов и дурашливо ухмыльнулся:
— Извиняюсь, конечно, пардон, но здесь вы можете запачкать китель.
Федор отметил, что в кочегарке беспорядок. Емельянов же не смутился и спросил:
— Можно вам задать один вопрос?
— Задавайте!
Емельянов стал в какую-то неестественную позу, начал с расстановкой:
— Мне хочется быть, ну, скажем, радистом или радиометристом, а я вот тут в дыму и копоти прозябаю. Как, по-вашему, товарищ мичман, могу я приобрести более приличную специальность?
Федору не понравились тон и манера обращения матроса, но он сдержанно ответил:
— Это будет зависеть от вас, от вашего старания. А для начала наведите в кочегарке порядок.
— Спасибо! За мной дело не станет.
Когда Федор и Олег остались одни, Олег сказал:
— Веселый, удалой парень этот Емельянов, но бесшабашный.
— И разболтанный, — строго заметил Федор и задумчиво добавил: — Может, сделать попытку: пусть на радиста поучится.
После того случая Федор несколько раз еще беседовал с Емельяновым, однако симпатии к нему так и не почувствовал. Поэтому, когда увидел, что Кондрашов сидит ночью в радиорубке с Емельяновым, ему стало не по себе, он строго сказал:
— Не время сейчас заниматься этим, товарищ Кондрашов, — и, чтобы оправдать свою раздраженность, добавил: — Ветер свирепый. Если не предпримем мер, от катера и шлюпки останутся щепки.
Федор сделал небольшую паузу, потом, обращаясь к Емельянову, сказал:
