Друг мой море - Бронислав Андреевич Волохов

Моряками становятся по-разному. Одних на флот приводит романтическая увлеченность ранней юности, других — верность фамильной традиции, когда сыновья продолжают дело отцов, и рождается целая династия моряков. У Бронислава Волохова была своя дорога. В его роду никто не имел к флоту никакого касательства, и жил он далеко от моря, в маленькой деревушке Басихино, Стародубского района, Брянской области. Детство его, омраченное тяжелой долей голодного и холодного военного времени, не было легким.

Рано оставшись без отца, в пору летних каникул работал в колхозе наравне со взрослыми: косил, пахал, в ночном пас лошадей.

После окончания десятилетки пошел на военную службу. И так уж случилось — военный эшелон, сформированным в Брянске через всю Россию привез его на берег Тихого океана. Там Бронислав Волохов и увидел впервые море. По окончании учебного подразделения плавал на эскадренном миноносце матросом и оттуда пошел в военно-морское училище. Офицером служил на подводных лодках, был комсомольским работником и тогда выступал в военной печати с очерками корреспонденциями. Первый рассказ опубликовал в 1958 году. В том же году Волохов пришел работать корреспондентом в газету «Страж Балтики», дважды Краснознаменного Балтийского флота. Закончил отделение работников печати Высшей партийной школы при ЦК КПСС.

Журналистика стала его профессией, а походы по морям и океанам не прекращались. Волохов встречался с моряками Балтики и сурового Заполярья, Черного моря и Тихого океана был участником маневров «Океан», дальних походов и флотских учений. Увиденное и пережитое стало сюжетной основой многих его произведений.

Друг мой море» - первая книжка военного журналиста капитана второго ранга Бронислава Волохова. Это рассказы о сильных и мужественных людях, об их нелегкой морской службе.

И так, я вступил в должность командира подводной лодки. Мой предшественник, капитан второго ранга Федор Павлович Бусыгин, уже полностью передал мне все свои дела, разве только кроме опыта и авторитета. К сожалению, это такие вещи, которые нельзя вручить вместе с корабельной печатью или приказом о назначении на должность.

Прошла еще только одна ночь, как Федора Павловича нет на лодке. Мы проводили его в запас, или, как принято говорить в таких случаях, на заслуженный отдых. Я пока не могу поверить в необратимую силу факта, что Бусыгин к нам больше никогда не вернется.

Не знаю почему, но именно в эту ночь я почувствовал к нему особо сильную симпатию, какой не испытывал никогда прежде. Мне многое нравилось в Федоре Павловиче. И то, что он самозабвенно любил морскую службу, и его ровное отношение к экипажу, и самокритичность, с которой он готов был признать свою ошибку.