Только подумал так, гляжу — ко мне подплывает... Нет, не Ганкин, а Шабанов. По росту определил. Не знаю, как он догадался, что я в беде. Подплыл, схватил меня за руку и потащил к тросу.
Медленно и тяжело я поднимался из глубины. За трос держался мертвой хваткой. Шабанов снизу подталкивал меня.
Так мы прошли несколько метров. Ганкин был уже далеко. Когда я почувствовал, что смогу сам выбраться на поверхность, решил дать знать об этом Шабанову, чтобы он со мной больше не возился. И в этот момент Юра, подталкивая меня, допустил оплошность. Я от ужаса закрыл глаза, когда увидел, с какой стремительностью он полетел вверх. В груди у меня что-то оборвалось — холодное и до крайности неприятное. Я знал, что такое выскочить пробкой из такой глубины...
— Ложись в койку и не терзай душу, — прервал мои размышления вахтенный сигнальщик.
Я ничего не ответил и спустился в лодку.
А утром я проснулся от голоса доктора. Он докладывал командиру: «В легких разрывов нет, травма средняя...»
Я чуть было не крикнул: «Все будет в порядке-е-е!» Но сдержался — командир и доктор вошли ко мне в каюту.
Солнце, красное, как раскаленный диск, вывалилось из-за тучи, нижним краем коснулось линии горизонта, и на морщинистую поверхность моря хлынул свет вечерней зари. Он затопил все вокруг. Небо и вода покрылись густым багрянцем. Среди этих красок маленький остров, укутанный искрящимся снегом, выглядел сказочно. Словно подкрашенный кусок сахара необычных размеров, плавал он как бы в невесомости.
Эту картину надо было представить, надо было довериться воображению. Мичман Федор Данилов доверяться воображению не хотел. Он шел не спеша по тропинке, петляющей между кустарниками, и думал о конкретных делах, видел реальные вещи. Снег скрипел под ногами — свежесть воздуха и крепость холода были приятны после душной комнаты.
Федор понимающе поглядывал на неласковый закат, на скалистый берег, где сидели нахохлившиеся чайки, и тихонько ворчал:
— Определенно быть урагану. Засвирепствует, шельма, ночью.
С той стороны, где садилось солнце, показалась подводная лодка. Она приблизилась к острову, обменялась опознавательными сигналами с постом наблюдения и пошла дальше. Подводники торопились в базу, уходили от надвигающегося шторма.
— Придут вовремя, — почему-то вслух произнес Федор, и мысли перенесли его в тесные отсеки лодки. Он почти реально представил себя в крохотной, как теремок, радиолокационной рубке, где когда-то был его боевой пост. И вот снова на него смотрят горящие разноцветные лампочки приборов. В рубке тишина, спокойствие. Только изредка доносятся короткие слова команд да где-то рядом, в центральном посту, позвякивает машинный телеграф... Скоро и они смолкнут... Лодка придет в базу, а там дом, маленькая Наташка... Наверное, уже начала говорить. Интересно, как она произносит слово «папа»?..
