Две бомбы разорвались в усадьбе Смирновых. Мать бежала огородом и кричала:
— Колюшка, сынок, ложись, прячься в канаву...
А в этот момент низко, над самым садом, проревел самолет с черными крестами. Мать подпрыгнула, мелькнула в воздухе — и все скрылось в черном тягучем тумане...
Потом вынырнуло откуда-то страшное, кричащее лицо тетки Дарьи:
— Марфуша!.. За что же это они нас, сволочи?
Тетка Дарья сорвала с головы платок и дрожащими руками стала стирать кровь с губ. Мать растерянно водила глазами и не понимала, почему сбежались к ней люди, а она лежит среди грядок не встает...
В тот день в маленьком смоленском селе похоронили восемнадцать человек. После этого каждую ночь небо лизали дымно-багровые сполохи. Больно стонала русская земля. Вскоре по узкой улице родного села пропылили чужие мотоциклисты. Немцы шныряли по хатам. Прячущихся мужчин расстреливали на месте. Беззащитных женщин избивали до полусмерти и варварски грабили нехитрое крестьянское добро. У Коли Смирнова сердце сжималось в тугой комочек. Он ненавидел тех, кто сделал его сиротой...
Однажды он не выдержал и заявил тетке Дарье заменившей ему мать:
— Простите, я оставлю вас... Пойду в лес... К партизанам...
Тетка Дарья огрубевшими руками прижала к груди его голову и поцеловала в лоб:
— Иди, сынок. Все равно житья нам здесь не будет. Сделай то, что должен был сделать твой батька. Мсти им, гадам проклятым... За мать, за отца... 3 все наши слезы...
Вечером Коля ушел из села. Война сделала его взрослым раньше времени.
Все это неведомо Игорю, его сыну. Почему же в свои восемнадцать лет он так равнодушен к тому что отобрало у отца юность?..
Учился Игорь хорошо, у него был твердый до упрямства характер. Как и положено отцу, Николай Петрович мог прощать сыну многое, хотя его отцовские чувства нередко подвергались жестоким испытаниям. А однажды — это было как удар — Игорь пришел из института и заявил:
— Учиться больше не буду. Не хочу, надоело!
— А чего ты хочешь?
— Хочу пожить без дурацких лекций, экзаменов и зачетов. Институт от меня никуда не уйдет, а молодость пропорхнет — только ее и видел.
— Выбрось эту блажь из головы, слушать противно.
— Папа, я серьезно!
— А мне шутить с тобой недосуг!
Игорь обиженно взглянул на отца:
— Тебе недосуг поговорить со мной...— И добавил резко: — Как можешь ты воспитывать своих матросов, если не умеешь понять собственного сына!
— Эк куда хватил! — Николай Петрович остановился в недоумении. — Да знаешь ли ты, что я в твои годы в окопах мерз, жизнь на земле защищал...
