Дьявольское биополе [сборник] | страница 36

— Чего?

— Вы задержаны при покушении на квартирную кражу.

Он молчал, но лицо отражало испуганную и неповоротливую мысль: розовые глаза заузились до щелочек, землистая кожа вспотела, синюшные губы поголубели, зеленоватый нос дышал тяжело и неуверенно. Предо мной сидел цветной человек; вернее, разноцветный.

— Еще чего? — проныл он. — Такие приключения со мной уже бывали.

— Не сомневаюсь.

— Дружки мы с Никандрычем.

— Разве? — не поверил я.

— Года два.

— Где же познакомились?

— У ларечка с пивом.

— Иван Никандрович… пил?

— Ни грамма.

— Что же он делал у пивного ларька?

— Подошел и выдал мне странный текст… Мол, человек хороший, к чему пить в антисанитарных условиях, пошли ко мне, угощу по-человечески. Я пошел. Он водочки поставил, консерву. Сам, правда, даже не пригубил.

— Ну и что… дальше?

— Я выпил. Побеседовали про жизнь. Часа три сидели.

— А потом?

— Я уже сам к нему заходил. Встречаем был с радушием и угощением.

— Устькакин, не понимаю… Анищин зазывает первого встречного, да еще от пивного ларька, в свою квартиру. Зачем, почему?

— Человек в норме, вот почему.

— Ага, в законе, — поддакнул я раздраженно. Горькое мое воображение перенеслось из кабинета в бедную квартирку, где еще несколько дней назад жил старик, душимый одиночеством… В городе-то, в котором не один миллион жителей?! Разве на улице, когда живой поток буквально волочит, можно быть одиноким? Разве в магазинной толпе, клокочущей от страстей, нет чувства общения? А в транспорте, когда к людям прижимаешься до уплощения собственного тела, разве нет состояния удивительной близости? А разве радио в квартире разговаривало не с вами? А разве телефонный звонок не создавал ощущения нервной — нет, духовной — связи со всеми в городе? А разве шуршащие за стенками соседи не придут по первому зову? А разве теледиктор не тот человек, который уже пришел?

Я не очень-то верю во всякие телепатии и экстрасенсории; во всяком случае, не верю без доказательств. Но я не сомневаюсь, что каждый человек излучает особую душевную энергию — назовите ее биополем, — которая в городе от миллионов людей сливается в единую нервную дымку. Мы живем в ней и подпитываемся ею, как витаминами. Так можно ли в городе быть одиноким?

— Так зачем же проникли в квартиру?

— Говорят, что удавился. Не верится… Надумал зайти.

Устькакин врал просто так, на всякий случай. Но у меня был вопрос гвоздевой:

— А зачем к вам приходила Сокальская?

Его тяжелый нос задышал, как дырявая пневматика. С лица скатилась та легкая наглость, которой пьяницы компенсируют свою социальную неполноценность: