— Трехлитровую банку вон из тех, краску экологичную, пожалуйста, — Роза протянула продавцу образцы пластин на колечке с выбранными ею светлыми тонами. Продавец приподнял бровь, но все же отправился на поиск ведерок краски по образцам.
Роза считала, что самым правильным будет взять всего побольше, чтобы на месте прикинуть, что к чему подходит. Когда в смесителе все цвета перемешались, по пластиковым кнопкам на крышках можно было узнать, какие именно «деликатесы» прячутся в ведерках. Радуга. «Мама, — подумала Роза. — Мамины цвета. Цвета — это мама и дом». Ведерки с красками только на вид были легкими. Розе пришлось добираться до станции метро на такси. У входа в хозяйственный магазин уже знакомый Розе вырезанный из картона в полный рост мужчина улыбнулся ей. Роза покраснела. Это же картон!
В метро длинноволосый уборщик посмотрел на Розу и покачал головой.
— У тебя что, сера в ушах?
— Где мы находимся? — запаниковала Роза.
— В разворотном кольце. Придется просто немного обождать, — сказал уборщик и присел вместе с ведром на угол соседней скамьи.
— Вот ужас-то! И как отсюда выбраться? Почему никто ничего не сказал? Мне нужно пересесть на автобус! — нервничала Роза.
— Было два объявления. А ты не услышала, — казалось, уборщика это забавляет.
Четверть часа спустя поезд примчался на станцию, Роза выбралась на верх платформы с сумками, полными красок и увесистых образцов, и затем, не обратив внимания на информационный стенд прямо напротив метро, уже через несколько минут снова оказалась на разворотном кольце.
— Ты что, никогда раньше не ездила в метро? — Ее вновь встретила веселая улыбка.
— Нет, просто я… Видимо, сейчас действует аварийная система. Я всегда так езжу.
— Если будешь продолжать в том же духе, останешься здесь до скончания дней, — уныло заметил уборщик, как будто подобное происходило здесь постоянно. — Выбор за тобой, но я бы на твоем месте посмотрел на указатели, сел в поезд, идущий в другом направлении, потом по эскалатору поднялся бы наверх и вышел на улицу, — его голос был дружелюбным.
Роза посмотрела на уборщика и тоже расплылась в улыбке.
— Что, много нас таких, невидящих и неслышащих?
— Хватает, — сказал уборщик, махнул рукой и направился вдоль вагонов.
— Куда идти — выбор за мной, — подумала Роза. — Начинают приходить умные мысли.
Дома Роза устроилась на полу, разложив перед собой валики для краски, коробки с образцами, пластины для обработки краев, шпатлевку, мастерок, скотч. Она уже и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой собранной. Делала что-то для дома и для себя. Она будет красить. Перекрасит все заново. Время от времени нужно пересматривать свой жизненный выбор. Она красила бы и красила, поднявшись над тишиной, лживыми словами, дурными воспоминаниями. Над печалями детства, самоубийством Вели, болезнью отца, потерянной любовью, над годами, заполненными рутинной работой, над тупыми, костными, безжизненными делами, над скукой и стрессом. Над одиночеством. Добавила бы в черно-белые полосы жизни ярких красок и контрастного света.
