— А что же Ашир-бей? Его не нашли? — Допытывался Васька, горячо дыша в самое ухо Яшки.
Антон уточнил:
— Исков написал, что Ашир-бей уполз, истекая кровью.
Яшка, выпростав из-под себя затекшие ноги, добавил:
— Этот змей уполз далеко, аж за границу. Спустя некоторое время наши пограничники задержали, понимаешь, лазутчика. В перестрелке он был смертельно ранен. От него ничего не узнали. В бреду лазутчик повторял имя Ашир-бея и все говорил о каком-то ржавом камне. Вот и все. Ту пещеру называют Змеиной, а эту?
Перед лицами ребят вспыхнула спичка, и Яшка, подняв сухой корешок, одним разом нацарапал на стенке пещеры два слова: «уркум-мукру». Спичка, догорая, жгла Яшке кончики пальцев, но он не бросал ее. Как будто огонек забавлял его и только.
Антон и Васька переглянулись. Ах, этот Яшка! Мало ему, что ребята и без того старались не дышать, увлеченные рассказом. Так он еще показал им, что не боится огня. Попробуй не поверь, что он бродил среди змей в темной пещере. Ее, поди, и взрослые обходят стороной. А он, слободской сорванец, полез, чтоб разгадать тайну. Смелости у Яшки на десятерых самых отчаянных. Такой он, их друг.
Но тут Яшка встрепенулся, легко выпорхнул из пещеры и из темноты сказал:
— Покеда, не поминайте лихом. Засиделся я тут у вас, мать, понимаешь, будет ворчать.
Ребята выскочили к Яшке, но его уже не было.
Только сучья треском своим подсказали направление, куда он побежал. Ищите ветра в поле!
Антон оглянулся на темное отверстие пещеры и от неожиданности присел. Ему показалось, что все вокруг страшно изменилось. И этот обрывистый берег, и смутное очертание Самары и те дальние, выползшие из-за горизонта тучи, — все стало каким-то не здешним, неведомым.
— Антон, — Васька толкнул друга локтем, — страшно.
— И ничего не страшно, — соврал Антон и первым полез в пещеру.
Чем ближе к рассвету, чем больше новых звуков возникало над рекой, то тут, то там, тем сильнее холодило ребячьи души. Антон продолжал храбриться, но выходило это у него не убедительно. Робость брала свое.
То зубы щелкнут невпопад, то холодок ежиком прокатится по спине. Казалось, что рассвет никогда больше не наступит.
Еще теснее, закрыв глаза, прижались ребята друг к другу. А когда решились взглянуть на реку, уже совсем рассвело. И тишина такая кругом — слышно, как в ушах звенит. На воде спокойно-преспокойно. Круги еле заметно расходятся, пересекают друг друга, ломаются и возникают снова. У прибрежья водяные пауки наперегонки бегают. На реке уже разгулялось утро, а в камышах еще прячутся сумерки. Засели там до вечера, до захода солнца, чтоб снова выйти из укрытия и заполнить собой все окрест.
