Первый номер газеты Бланки "Отечество в опасности* вышел вчерa. B этой статье Узник вновь излагает свои проекты всеобщей мобилизации: пусть население Парижа будет разбито на батальоны солдат-землекопов, умеющих одинаково ловко управляться с лопатой, мотыгой и ружьемi Пусть льют пушки! И знаменитый друг Флуранса заключает: "Пусть пушечный залп поднимет тревогу и оповестит всех, что отечество в опасности. Пусть все поймут, что это начинается агония, если только не восстание из мертвых!*
С воскресенья идут разговоры о ранении маршала Мак-Магона. Супруга маршала в сопровождении двух врачей-хирургов отправилась в Седан. Богатые кварталы льют слезы умиления и объявили подписку, дабы на собранные деньги преподнести золотое оружие этому "побежденному герою, более великому, чем любой победитель". Ho то, что до слез трогает Елисейские Поля, вызывает ухмылкуу Бельвиля. Официальные депеши сообщают о взятии Реймса, это менее сорока лье от Парижа. Пруссаки вступили туда, предшествуемые сорока кавалерийскими эскадронами.
"C падением Империи Франция вновь обретает себя и сама распоряжается собой",-- пишет Луи Блан *, который только что возвратился в Париж. "Париж -- столица
цивилизации, которая не есть королевство или империя,-- провозглашает Виктор Гюго,-- это весь род человеческий в своем прошлом и в своем будущем. A знаете ли вы, почему Париж -- город цивилизации? Потому что Париж -- город Революции".
B Лионе, где провозгласили Республику раныпе, чем в столице, народ завладел ратушей, там учреждена Коммуна. Травительство адвокатов* отнюдь не торопится провести обещанные выборы; мэры, временно исполняющие свои обязанности и назначенные министром внутренних дел, судорожно цепляются за свои кресла.
B mom самый день, когда была провозглашена Республика, Федералъная палама рабочих общесмв и naрижские секции Инмернационала собрались в 8 часов вечерa на площади Кордери. На следующий день вечером, 5 сенмября, рабочие делегамы явились в маком количестве, что пришлось пвоспользовамься* зданием коммунальной школы, иначе негде было бы провесми собрание -- еще бы, сошлось пямьсом человек!
Bo вторник шел дождь. B сумрачном, пропитанном влагой тупике два каштана кажутся двумя алыми пятнами, словно бы покрытыми лаком. Кош выходит из своей мастерской, на все корки ругая грязищу, по которой, как огромный желтый паук с длинными лапами, разлилась лужа нашего Бижу. Пунь с помощью Леона втаскивает обратно в помещение столы. Матирас и Бастико, двое медников от Келя, вернулись с завода, но, так как их жены еще на работе, они, не заглянув домой, отправились в кабачок -- спокойно выпить винца. Мари Родюк, торговка пухом и пером, выйдя на порог, воцросительно поглядывает на небо, спрашивает совета y парикмахеpa -- соседа справа, y сапожника -- соседа слева, сидящих y окон, потому что опасается за свою готовую продукцию.
