— Поразили вы меня, Валериан Витольдович, — сказал мне Игнатьев на прощание. — Когда баронесса выставила вам условие, ожидал, что возмутитесь. Такое унижение! А вы спокойно отправились к гостям, где стали петь. А когда она сравнила вас с евреем…
— Да хоть с негром! — пожал я плечами. — Если принять во внимание происхождение баронессы, то ее сравнение комплимент. Она сдержит слово?
— Вне сомнений. Мадам Ротшильд – особа экстравагантная, но обманывать и отказываться от обещания не станет. Репутация в деловом мире стоит дороже. Так что все замечательно. Я надеялся на контракт, но о таких условиях не мечтал.
— Это главное. А остальное… Честь, фамильная гордость… Если для спасения жизней русских солдат и офицеров мне скажут чечетку исполнить, я ее станцую – даже на пузе. Извините за мой французский.
— Благодарю, Валериан Витольдович! — Игнатьев горячо пожал мне руку. — Позвольте повиниться. Признаюсь, пожалование вас князем я принял без восторга. Дело в том, что моя матушка урожденная Мещерская[53], и переход этого титула неизвестному придворному мне не нравился. Теперь вижу, что государыня не ошиблась – вы достойный продолжатель рода.
— Выходит, мы родственники? — пошутил я.
— В какой-то мере, — улыбнулся граф. — До завтра, Валериан Витольдович! «Максим» за мной.
На том и расстались. Я отправил жандармов отдыхать, а сам с подошедшим ко мне Михаилом Михайловичем – хоть бы отчества изменили для разнообразия! — отправился делать то, для чего собственно прибыл в Париж. А вы думали: песни петь?
Необычным выдался суаре[54] баронессы Ротшильд в ее загородном дворце прошлым вечером. Хорошо известная в нашей стране покровительница искусств пригласила знаменитого пианиста Жака Боне, который старательно услаждал слух публики своей вдохновенной игрой. Гости баронессы внимали ему и награждали горячими аплодисментами. А потом случился сюрприз. На суаре к баронессе прибыл лейб-хирург русской императрицы и жених ее дочери князь Мещерский. Как уже сообщала наша газета, князь приехал в Париж, чтобы ознакомить французских врачей с новыми методами лечения, разработанными в России. Есть люди, которые называют их революционными, хотя знакомые вашему корреспонденту доктора относятся к подобным высказываниям скептически. Как бы то ни было, но Французское медицинское общество пригласило князя приехать, и он не отказал. Однако никто не ожидал, что в первый же день своего пребывания в Париже князь посетит салон мадам Ротшильд. Это говорит о том, что весть о ее суаре достигла заснеженных пространств России.
