На убитых Пров нашел кобуры с пистолетами. Ранее он их не заметил: немцы упали на них, прикрыв телами. Подумав, Пров снял кобуры вместе с ремнями и сунул в вещевой мешок. Пригодятся. Пистолет носить солдату не позволят, а вот на подарок сгодятся. «Один командиру роты дам, — решил Пров, — чтоб про орден и чин не забыл. Второй – Корнеичу, мне с ним служить». Ободренный этой мыслью, он забросил мешок на плечи и затопал в указанном направлении.
Возле кухни толпились солдаты. Среди них Пров с радостью разглядел Прохора. Поздняков сказал, что в отделении убило двоих, среди них мог быть дружок. Прохор тоже обрадовался.
— Живой! — сказал, хлопнув Прова по плечу. — А я тревожился. Видел, как ты бежал, а потом в германскую траншею сиганул. Думал, что прибьет тебя германец.
— Это я их прибил – четверых в траншее зарезал, — похвалился Пров. — Их благородие сказал, что орден мне за это и чин ефрейтора.
— Да ну? — не поверил Прохор.
— Вот тебе крест! — Пров перекрестился. — Я пулеметчиков унистожил. Командир сказал, чтоб кабы не я, они бы многих положили.
— Это точно! — согласился Прохор. — Голову нельзя было поднять. В отделении Фрола и Акима убили. Увезли их. Похоронят в родной земельке.
— А это чья? — удивился Пров.
— Польская. А ты ерой! — Прохор снова хлопнул друга по плечу. — Причитается с тебя.
Стоявшие рядом солдаты загомонили, поддерживая.
— Так взять негде, — развел руками Пров.
— Отделенный сказал, что скоро дальше пойдем, — сообщил Прохор. — Будем деревней проходить, купим самогону.
— Так тут поляки, — засомневался Пров. — Они, поди, наших денег не берут.
— Найдем за что, — понизив голос, сказал Прохор. — Ты, это, чаю возьми и отойдем.
Пров так и поступил. Повар влил ему в котелок черпак чаю и дал ломоть хлеба. Пров отошел в сторону и присел на траву. Прохор пристроился рядом. Пров кусал хлеб и запивал его горячим чаем, а дружок тихо шептал на ухо.
— Ты, как бежал, немца заколол. Сам-то далее порскнул, а я приотстал. Тут пулемет начал стрелять. Я за этим немцем схоронился. Гляжу: унтер ихний, а не солдат, и в кармане что-то выпирает. Я залез рукой, а там… Глядь!
Прохор оглянулся и протянул кулак. Раскрыл его, и Пров увидел лежащие на грязной ладони часы.
— Серебро, — сказал Пров. — Идут, проверил. Ты немца убил, значит, твои. Хочешь – отдам, а скажешь – на самогон сменяем. Все по слову твоему будет.
Пров задумался. Часов у него никогда не было, и он мечтал их купить. Стоили часы дорого. Зарабатывал он неплохо, и мог себе позволить, но требовалось помогать родителям с младшими – жили они бедно, так что не сложилось. Несколько мгновений жадность в нем боролась с рассудком, и рассудок победил. Бог с ними, часами, другие будут.
