— Ну, что, — сказал, когда оба устроились на стульях. — По моему профилю четверо. Две паховых грыжи, одна пупочная – все три операбельные, плюс паренек с гангреной ступни. Этому – срочная ампутация. Согласны, Николай Павлович?
— Да! — кивнул Ропшин.
— Тогда предлагаю оперировать. Если разрешите, сделаю сам.
— Пожалуйста! — обрадовался Ропшин. Интересно посмотреть на работу знаменитости. — Которого из четверых?
— Всех.
— Как всех? — растерялся Ропшин. — Их же четверо.
— На фронте мне приходилось делать по десятку-полтора операций в сутки. Бывало и больше. Здесь случаи несложные.
— Что, прямо сейчас? — спросил Ропшин растерянно.
— Зачем? Чаю попьем, подарки посмотрим. Тем временем операционную подготовят, инструменты простерилизуют, больных подготовят. Вы их эфиром усыпляете?
— Да! — кивнул Ропшин. — Гордей Федорович занимается. Очень наловчился.
— Вот и замечательно! Распорядитесь, и пойдем смотреть подарки.
Содержание ящиков Ропшина потрясло. Нет, инструменты, конечно, хороши, но и у него не хуже. Добился в земстве, чтобы закупили. Хотя новые, конечно, пригодятся. Но лекарства! Стрептоцид еще худо-бедно в больницу завозили, хотя и мало, лидокаина он не видел вовсе – его поставляли только в армию. Это ж как дело облегчит! Те же зубы драть можно под местной анестезией, а то сил нет смотреть, как люди мучаются. Небольшую операцию провести… О тубазиде слов нет вообще. Ропшин читал об этом лекарстве, но знал, что оно проходит испытания.
— Точно лечит туберкулез? — спросил с сомнением.
— Не сомневайтесь! — уверил Мещерский. — Результаты отличные. А что, очень нужно?
— Есть в деревнях очаги, — кивнул Ропшин. — Мужики с отхожих промыслов привезли. Народ темный, представления о болезни никакого, заразили семьи – свои и соседей. А лечить нечем.
— Вот и попробуйте. Дозировку я вам скажу. По итогам напишете статью в медицинский журнал.
— Считаете, напечатают?
— Непременно. С руками оторвут. Опыт применения тубазида в земской больнице… О таком еще никто не писал.
Ропшин на миг взлетел в эмпиреи. Его статью опубликует столичный журнал! Коллеги прочтут, однокурсники, с которыми он учился в университете…
— Обязательно напишу! — заверил гостя.
— Вот и замечательно, — кивнул князь. — Возникнут трудности с публикацией, пишите, не стесняйтесь. После того, как в Сорбонне меня сделали почетным доктором, наши медицинские журналы пожелали ввести такую важную персону в состав редколлегий, — он улыбнулся. — Посодействую.
