— Благодарю, государыня!
— Не за что. Слово князя следует держать. Расскажите, как вас принимали в Париже. Оценили ли французы наши достижения в медицине? Если да, то насколько высоко?
Мой доклад Мария выслушала с интересом. Кивала в интересных для нее местах и вообще выглядела довольной.
— Большое дело сделали, Валериан Витольдович! — сказала в заключение. — Ваш визит освещался во французских газетах, мне их показывали. Отзывы восторженные. Не припомню, чтоб о ком-либо из русских так писали. Вы показали Россию Европе с неизвестной для нее стороны, теперь трудно будет называть нас отсталыми.
Я собрался с духом.
— Была еще встреча, неожиданная…
В этот раз Мария слушала, щуря глаза, но никак иначе не показывая отношения к услышанному. Только пару раз попросила уточнить слова Гогенлоэ на языке оригинала. Я повторил их по-немецки. В заключение достал из кармана коробочку с «Розовым фламинго» и положил перед государыней. Она извлекла из нее камень и внимательно рассмотрела.
— Красивый бриллиант, — сказала, вернув камень в коробочку. — И редкий. Насколько знаю, их добывают в Австралии. Что сказать вам, Валериан Витольдович? Не в свое дело влезли, но поскольку случайно, ругать не буду. Я ждала чего-то подобного от немцев, но не ожидала, что они выйдут на вас. Этот Гогенлоэ – сын покойного канцлера Германии, но по стопам отца не пошел, выбрал военную карьеру. Уйдя в отставку, держался в тени от большой политики. Теперь ясно, почему. Если не лукавит, в скором времени нас ждут значительные события.
— Согласимся на мирный договор? — не удержался я.
— По обстоятельствам. Неизвестно, удастся ли князю совершить задуманное. Мы не знаем, кто станет во главе заговора, и примет ли потом наши условия. Но если договор поможет избежать лишних потерь… Кстати, — она вдруг улыбнулась. — Что за интрижку вы затеяли в Париже? Одна французская газета об этом много писала.
— «Фигаро»?
Мария кивнула.
— Ознакомьтесь, государыня!
Я достал из папки листок с признанием французского репортера и протянул Марии. Он взяла, быстро пробежала глазами и, хмыкнув, отложила в сторону.
— Зачем послу понадобилось вас компрометировать?
Я коротко поведал о конфликте с Барятинским, затем вытащил из папки письмо Игнатьева и передал ей. Мария читала его, хмурясь. Затем взяла со стола кожаную папку и вложила в нее листки.
— Разберусь! — сказала сердито, и я понял, что кому-то не поздоровится. — Не задерживаю вас, Валериан Витольдович! Пойдете к Ольге?
