— Вон они, Дубки! — извозчик внезапно ткнул кнутом вперед. — Приехали, барин!
Михаил привстал с сиденья. На небольшой возвышенности стоял двухэтажный, крытый железом дом, обнесенный кирпичной оградой. Ворота из кованых прутьев были открыты, бричка миновала их и подкатила к крыльцу с двумя оштукатуренными, крашеными известкой кирпичными колоннами. Те поддерживали деревянную балку, на которую опиралась крыша из железных листов. Еще во дворе имелся отдельно стоящий деревянный флигель, какие-то хозяйственные постройки, но Михаил толком не разглядел, поскольку из дверей дома на крыльцо выбежали две девушки в глухих платьях под горлышко и с платочками на головах.
— Мойша! Мойша приехал! — завопили они и метнулись к бричке.
— Хая! Циля!.. — Михаил соскочил на землю, обнял и расцеловал сестер. — Как давно я вас не видел! Вы такие взрослые.
— Хочешь сказать, старые? — сощурилась Циля.
— Не слушай ее! — затараторила Хая. — Мы получили твое письмо, и так ждали, когда приедешь! Все глаза проглядели. Вот она, — Хая ткнула пальцем в сестру, — от окна не отходила.
— А сама? — фыркнула Циля и повернулась к брату. — Ты стал таким важным, Мойша! Настоящий генерал! — она коснулась пальцами его погона на шинели.
— Какой он вам Мойша! — раздалось с крыльца. Все трое обернулись. Между колонн стояла немолодая, худощавая женщина в темном платье и в таком же платке. Из-под него выбивались волосы цвета соли с перцем. — Перед вами, дочки, барон Михаил Александрович Засс, военный врач и статский советник.
Последние слова она произнесла с гордостью.
— Мама! — Михаил взбежал по ступенькам и обнял женщину. — Как же я скучал по тебе и сестрам! Погоди! — он отступил на шаг и засуетился. — У меня там подарки. Сейчас!
Расплатившись и отпустив извозчика, он занес вещи в большую прихожую, где, положив чемодан на стул, открыл его.
— Выбирайте! — сказал, указав на свертки. — Кому что.
Сестры подбежали и стали рыться в чемодане, разворачивая бумагу и вытаскивая наружу отрезы ткани и чулки. Все это сопровождалась радостным визгом и охами. Мать смотрела на них с улыбкой.
— Там и для тебя, мама! — сказал Михаил.
— Потом! — махнула она рукой. — Успею. Ты надолго?
— Пару дней пробуду, а потом в Москву. Служба.
Михаил сказал это, стыдясь. Никто не ждал его в Главном военном госпитале. Он вполне мог провести с родными неделю, даже две. Но остаться более чем на два дня не позволяло стремление как можно скорей увидеть Лизу.
