Эстер поежилась. Несмотря на страшную жару она вдруг почувствовала, как по спине пробежал холодок. Когда девушка подняла голову, то почувствовала на себе внимательный взгляд колдуньи. Как будто им в голову одновременно пришла одна и та же мысль. Предсказание. Недавно она уже, кажется, слышала одно. С трудом проглотив внезапно возникший в горле комок, Эстер попросила наставницу продолжить.
Сагар, словно полностью занятая какими-то своими мыслями, некоторое время не отвечала. Потом нехотя пробурчала.
— Не стоит слепо верить предсказаниям. Очень часто именно уверенность, что они что-то означают, приводит к необратимым последствиям.
“Но ты уже думаешь об этом. И я думаю”. Необъяснимый холод продолжал распространяться по телу девушки, и она обхватила себя руками, потирая локти, как будто ей было зябко. И все же…
— Но что же было предсказано? И кем?
Такая настойчивость совсем не понравилась Сагар. Она отвернулась в сторону и принялась рассматривать колоннаду храма.
— Да, было предсказано самой Фаррин. И придворные маги согласились.
Сама хранительница приезжала к Астиагу по такому простому делу?
— И что же она предсказала?
Колдунья обернулась и усмехнулась.
— Какая же ты нетерпеливая! И совершенно не уважаешь старших. А зря. — она еще несколько секунд рассматривала в упор девушку, словно видела впервые.
— Не скажешь, о чем вы разговаривали с этой допущенной? Это может быть плохо для вас обеих. Я сожалею, что позволила ей уйти.
Эстер почувствовала, как кровь прилила к лицу. “Ты сожалеешь? Ты жалеешь только об этом?” Она невольно сжала кулаки. “Нет, я должна успокоиться, так я ничего не добьюсь!” Девушка закрыла глаза, сделала глубокий вдох и принялась считать про себя. Но ее попытку успокоиться прервал голос наставницы.
— Мандане снились странные сны. В них она то становилась рекой, заливающей своими водами землю, то деревом, покрывающим ее своими листьями. Маги предсказали, что она родит ребенка, который станет царем всей Азии.
— После Астиага?
— Он станет царем. Естественно, Астиагу это не понравилось, и он поспешил выдать Мандану за это ничтожество, Камбиза. Перс не будет править Мидией.
— А потом?
— Узнав, что Мандана забеременела, царь вызвал ее в Экбатану. После родов ребенок пропал.
— Как пропал? И что же мать?
— Вернулась в Сузы.
Эстер почувствовала себя ужасно. Как мать, потерявшая своего ребенка, первенца, смогла это пережить? А отец? Неужели он смолчал?
Сагар некоторое время наблюдала за ее реакцией. Потом, видимо, удовлетворенная увиденным, продолжила.
