Это просто цирк какой-то! | страница 57
Именно что только казалось. Потому что не заметил помраченный алчностью Толян нашего Пашу Ланге, смуглого, кудрявого и веселого Пашку, работавшего номер «Мукбил-метатель». Правда, в узбекской сказке Мукбил метал камни из пращи, а Пашка метал ножи с большого расстояния и в разные цели, но для публики ножи, серпы и пики еще привлекательнее. Зрелищнее. Наверное, сам Дух цирка привел Ланге, уже отработавшего свой номер, к крану с питьевой водой, который был неподалеку от места преступления, метрах в трех, за кустом сирени. Пики с серпами оставались в ящике с реквизитом, а вот ножи, отличнейшие метательные ножи, блестящие, с кольцами на рукоятках, острые и как будто живые, Пашка после работы всегда уносил с собой, чтоб утром немножечко пометать их в специальную мишень, которая висела для этих целей на тополе возле его вагончика. Ножи пришлись очень кстати: досмотрев все злодейство до конца, Пашка принял вора на выходе.
Бакирева, вернувшись, застала следующую картину: бледный до зелени Толян стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей в вагончик, прильнув спиной к двери, практически распластавшись по ней. А точно по контуру округлившегося на харчах добрых цирковых самаритянок тельца Толяна из двери торчали, вибрируя, все шестнадцать метательных ножей Паши Ланге. Семнадцатым ножом Паша поигрывал, рыча: «Не шевелись, паскуда, замри, я ведь и промахнуться могу, сержусь и нервничаю потому как очень, рука дрогнет, и пипец тебе, гнида ты такая!» Витька Ковбой и парни из номера Риты аккуратно вынули полуживого от страха вора-неудачника из оригинальной рамки, идти он не мог – ноги подгибались. Деликатно, без малейшего насилия, Толяна занесли в вагончик, приподняли, встряхнули – и на пол вывалилась специально сшитая плотная торба, в которой звякало все бакиревское золото. Поганец не оставил своей благодетельнице даже завалященького колечка.
Ему никто не сказал ни слова. Его не сдали в ментовку. Его не били. Его даже не отвели к Барскому. В абсолютной тишине парни вынесли унизительно распластанного Толяна из домика, крепко держа за запястья и щиколотки, подтащили к открытым транспортным воротам, приподняли, раскачали и вышвырнули за территорию циркового городка. Как неодушевленный предмет. Как мешок с дерьмом.
Заслуженная артистка Маргарита Бакирева, женщина-сталь, женщина-огонь, открывавшая ногой дверь в любые важные кабинеты Главка, как десятиклассница рыдала у себя в вагончике. Я слышала ее горькие всхлипывания за дверью – и не постучала. Оробела чего-то. Рита была взрослой женщиной, а я – всего лишь девчонкой, как я могла утешить ту, что годилась мне в матери? Не придумав ничего лучшего, я побежала за Фирой Моисеевной. Чудесная пожилая фея немедленно пошла к Рите и пробыла с ней до глубокой ночи. А утром все сделали вид, будто урода этого неблагодарного, Толика, никогда и не было в нашей жизни.
