Светел ошалел от такой несправедливости, очнулся и понял, что всё пропало. Наяву. Насовсем.
Лихарь подошёл к ним. Котляр был меньше Жога на полголовы, но чувствовалось: что захочет с ним, то и сделает. Он оглядел Сквару с головы до пят, хмыкнул. Предупредил Пенька:
— Потише держись, не то и без второго останешься… — Выдернул нож, позаботившись, чтобы лыжного источника согнуло от боли. Повёл Сквару туда, где уже стоял Лыкасик. — Ещё лапки давайте!
— Мои в собачнике висят, у двери, — деловито проговорил Сквара. — Звёздочками заплетены.
Он не оглядывался ни на отца, ни на брата. Вёл себя так, будто с младенчества хотел стать ложкой в котле, да случая не было.
С пальцев Жога капала кровь. Его трясло от бешенства и унижения, но посреди двора стояла смерть, готовая добраться до обоих его сыновей и до него самого. Здоровой рукой отец нашарил Светела, молча притиснул к себе.
— Этого заприте-ка в клеть да не выпускайте дня три, — кивнув на Пенька, весело распорядился старший котляр. — Знаю я их, дикомытов. Дров наломают, а ответ вам держать.
На нём был воинский пояс, кожаный, в знатном серебре.
Молодая чернавка смотрела на Лихаря мокрыми больными глазами.
Скваре принесли его лыжи. Котляры с новыми ложками пошли со двора.
Когда они скрылись в тумане, Обороха упала поперёк санок, собранных для Воробыша, и снова завыла.
Вечером отец и сын сидели в пустой клети.
То есть это Светел сидел под стеной, обняв руками коленки. Жог ходил из угла в угол. Когда нянчил обмотанную тряпкой правую кисть, когда складывал её в кулак и тыкал им в брёвна.
Так-то. Для ночлега им клети во дворе не нашлось, а как запереть — вот она.
Пополудни добрая девушка сунулась было покормить их. Жог рявкнул так, что она мигом исчезла, едва не выронив мису.
Какая может быть еда в доме, где не оборонили гостей?..
Левобережники Звигуры хоть и числили себя жителями Андархайны, однако замкóв у них до сих пор не водилось. Дверь просто подбили с той стороны колом потолще. Знали Жогову силу.
«Это я во всём виноват, — клевала Светела неотвязная мысль. — Я, я, я виноват…»
Скудный свет, сочившийся в поддверную щель, начинал уже меркнуть, когда младшего Опёнка позвали наружу — вывести Зыку. Хотели управиться без него, но кобель оказался не имчив. Поднял холку и ну зубами лязгать: порву!.. Светел взял его на поводок и вышел с ним за ворота.
Что Зыка понимал своим звериным умом, чего не понимал — поди разбери… Он почти сразу напал на следы, тянувшиеся в туман. Приник носом, улавливая запах Сквары… да как потащил!
